День города - Надежда Лидваль

class="p1">– Не, я просто не понимаю. Вот ты мне объясни, Натуль. Вот ты дура, нет? Я ж все для тебя. Свозить куда – на, пожалуйста. Забрать – тоже не вопрос. Ты не успеешь подумать, а я уже, понимаешь, несусь к тебе с цветами этими сраными, рафаэллками, блин. А ты мне вот взяла и в душу наплевала. Какого-то черта забугорного притащила и вешаешься на него. Прям у меня на глазах. Да, черт?

Костя ткнул пальцем в плечо Хавьера, тот дернулся и нервно стряхнул его руку.

– Oye, tú…[39]

Наташа встала между ним и Костей:

– Ты мне еще руки тут пораспускай давай. Совсем оборзел?

– А ты мне так и не объяснила, на хрена ты с ним связалась?!

– Захотела – и связалась. Устроит такой ответ?

– Нет, не устроит.

– Нравится он мне, понятно? Влюбилась без памяти.

– Да не пизди, Наташ. Влюбилась она. Конечно.

– Ой, тебе-то откуда знать?

– Я тебя знаю потому что. Вот это. – Он снова выставил палец и пошел на Хавьера. – Вот это, – Костя приобнял Хавьера одной рукой за плечо, а второй показал на него, как в рекламе порошка, – вот это тебе понравиться не может. У тебя другие вкусы, милая моя.

Хавьер дикими глазами смотрел то на Наташу, то на Костю. Наташа вырвала Хавьера из объятий бывшего.

– Это, – она тоже показала на него демонстративным жестом, – мой билет в лучшую жизнь. Ясно тебе?

– А я, значит, в худшую, да?

– Да при чем тут ты вообще? Я, может, тупо свалить хочу.

– Вот так бы и сказала. А то «влюбилась, влюбилась». Ну чё, поздравляю тогда. Ему крупно повезло.

Костя повернулся и пошел к машине, но через пару шагов остановился:

– Я только одного не пойму.

– Да блин, что опять?

– Ты ж не здесь с ним познакомилась, да?

– Начинается…

– Не-не-не, давай проясним. Когда у вас это все началось?

– Костя, давай ты уже просто от нас отвянешь, а? Ну правда. Все уже. Ну не сложилось. Забудь, отпусти, прости, я не знаю. Можешь не прощать. Мне похуй, если честно. Дай пройти.

– То есть пока мы с тобой еще это… Ты уже с ним, значит, по интернету, по телефону или как? Сиськи ему, наверное, присылала, да? Жопу свою в зеркало фотографировала? She… – Он встал перед Хавьером и руками по воздуху очертил округлости, которых не было на его теле. – А? Да? Yes?[40]

– Кость, ты дебил?

– Я хотя бы с другими бабами не трахался параллельно с тобой.

– Никто ни с кем не трахался, ничего не было, блин. Он в другой стране жил. Мы просто переписывались.

– У меня за спиной, да?

– Я же не знала…

– Так еще хуже, Наташ. Я бы понял, если б ты мне с реальным мужиком изменила. А не повелась на нерусскую рожу и иностранный паспорт.

– Вот честно, Кость. Думай что хочешь. Мне плевать.

– Да ты сама сказала. Он только визой у тебя перед носом помахал – и ты побежала, как шавка…

– Много о себе думаешь, Кость. Я бы все равно тебя послала, с ним или без него. Просто так совпало, что, когда он приехал, я еще не успела этого сделать. Пошли. – Наташа взяла Хавьера под руку и потянула в сторону.

– Зассал, да? – И Костя кинул им под ноги камень.

Хавьер пнул камень в сторону, мягко отстранил Наташину руку и сделал шаг навстречу Косте:

– Yo no sé ni quien erís, ni que querís, pero veo que me estái provocando, y no tengo ganas…[41]

– Чё ты там шелестишь? Я ни хуя не понял. Наезжаешь на меня, что ли? Не, мужики, вы слышали? – Костя обернулся к своим друзьям. – Он на меня наезжает. Это ты щас зря, конечно…

Два Костиных друга метнулись к Хавьеру и схватили его за руки повыше локтя.

– Hijos de puta… Déjenme…[42]

– Костя!

Костя сперва закатал рукава, потом вовсе снял джинсовку, прыгнул на месте два раза, размахнулся и ударил Хавьера в солнечное сплетение. Тот согнулся и натужно выдохнул.

– Костя! – Наташа с разбега толкнула Костю в плечо, но тот только пошатнулся. В этот момент Хавьер пнул его ногой в живот и вырвался на свободу. Два друга Кости кинулись было к нему, но Костя жестом их остановил.

Они сцепились. Хавьер тянул Костю за футболку, Костя тянул Хавьера за рубашку, и каждый пытался пнуть другого, но не мог достать. Они топтались на месте, красные, пыхтящие, с оголенными спинами – у Хавьера над ремнем свисали пухлые бочки́, у Кости под кожей выступили острые позвонки. Но тут Хавьер хитростью, обманным маневром заставил соперника податься вперед, где его встретил круглый, плотно сбитый смуглый кулак. Хавьер заехал Косте прямо по носу. Тот отшатнулся и подставил пригоршню под капающую кровь. Прорычав: «Ссссука», Костя бросился на Хавьера.

Наташа смотрела, не могла оторваться. Бронзовая кожа, жилистые руки, горящие черные глаза. Она еще никогда не видела его таким. Один из друзей Кости снимал драку на телефон, и Наташа потом жалела, что сама не сделала видео, но ей тогда в голову не пришло копаться в сумочке и доставать мобильный. Она не могла даже пошевелиться, не могла отвести взгляд. Да все это и так напоминало кино: Костя почти лежит на капоте свой машины, ногами шаркает по песку, футболка на груди разорвана, обнажилась татуировка в виде черного кинжала, а Хавьер стоит над ним сверху и красивыми ударами выбивает из Кости свое право на любовь. Хавьер останавливается, тяжело дыша, смотрит на свои руки, оборачивается, виновато глядит на Наташу. Девушка подходит к ним. Друзья Кости уже хлопают его по щекам в кровавых потеках, один говорит:

– Бля, в больницу ему надо.

Но Наташа его не слышит. Она обхватывает лицо Хавьера обеими руками и впивается в кровоточащую ссадину на верхней губе. А потом шепчет ему на ухо: «Идем».

24

Он хотел сперва в душ, но она не пустила. Обвилась вокруг него всеми конечностями, накрыла копной волос, прижалась крепко и липко. Будто намеревалась грязь, пот и кровь стереть с него своим собственным телом, пока еще белым и чистым. Иди сюда, иди ко мне, прямо сейчас. Да. Да. О, он наконец-то начинал понимать, кто ему достался. Начинал постигать ее естество. Дьяволица, губительница душ, повелительница страны наслаждений и королева мучительной страсти. Он, именно он, Хавьер из города Сантьяго, откупорил бутылку с джинном, сорвал печать со священной гробницы, из щелей которой сочилась