Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки

Меку-тян была мягкая, милая, с удивительными глазами. Чем-то она напомнила мне старшую сестру Юкико. Я тут же в нее влюбилась.

К несчастью, проучилась она недолго. Я скучала по ней и надеялась найти другую подругу, похожую на нее. Так что меня охватило радостное волнение, когда я в другой раз той же зимой подошла к хибати и увидела новую девушку примерно тех же лет, что и Меку-тян. Но эта новенькая уже устроилась возле жаровни и не обратила внимания, когда в комнату вошла я. Даже не поздоровалась. Это было непростительно грубо.

– Тебе нельзя сидеть рядом с хибати, – наконец сказала я.

– Почему это? – безразлично откликнулась та.

– И вообще, как тебя зовут? – спросила я.

– Меня зовут Тосими Суганума.

Она не сказала: «Как поживаешь?»

Это меня покоробило, но я чувствовала, что как «старшая» должна одарить ее своими более глубокими знаниями и объяснить, как и что у нас принято делать в Школе Иноуэ.

Я попыталась донести до нее факт своего старшинства.

– Когда ты начала заниматься?

Я хотела, чтобы девушка осознала, что я здесь дольше нее, а значит, она должна вести себя со мной уважительно.

Но она не поняла.

– Ой, не знаю. Достаточно давно, наверно.

Я пыталась придумать, что сказать, чтобы она осознала всю скудость своих познаний, но тут ее позвали на урок.

Это была настоящая проблема. Я решила обсудить ее с тетушкой Оимой.

Сразу после окончания занятий я постаралась побыстрее исполнить свой ритуал с собакой, цветком и дасимаки. Остальную часть пути до дома я бежала бегом.

Тетушка Оима уже приготовилась петь, но я остановила ее:

– Не надо сегодня петь «суи-суи». У меня проблема, и мне надо с вами поговорить.

И во всех подробностях рассказала о своих затруднениях.

– Минэко, Тосими будет дебютировать раньше тебя, так что когда-нибудь она станет одной из твоих старших сестер. Значит, ты должна уважать ее. И быть с ней любезной. У тебя нет никаких причин указывать ей, что делать. Я уверена, что Старшая Наставница научит Тосими всему, что ей надо знать. Это не твоя задача.

Я забыла об этом случае и вспомнила о нем только через несколько лет. Вскоре после моего дебюта майко меня пригласили выступить на банкете. Там также присутствовали Юрико (Меку-тян) и Тосими, которые стали первоклассными гэйко. Они добродушно подтрунивали над тем, как сильно я важничала, когда была маленькой. От стыда я залилась ярко-красным румянцем. Однако они не держали на меня зла. В последующие годы они обе стали для меня важными наставницами, а Юрико превратилась в одну из немногих моих подруг.

В Гион-кобу отношения между людьми завязываются надолго, и гармония ставится превыше любой другой общественной ценности. Хотя стремление к мирному сосуществованию характерно для всего японского общества, но в карюкай оно проявляется еще отчетливее. На мой взгляд, тому есть две причины. Во-первых, наши жизни тесно переплетены. У людей просто нет других вариантов – им приходится как-то уживаться.

А во-вторых, на отношения накладывает свой отпечаток сама специфика нашего ремесла. Майко и гэйко развлекают влиятельных людей со всех концов страны и мира. Фактически мы – дипломаты, которые должны уметь общаться с кем угодно. Это не означает, что мы перед ними лебезим – от нас ждут остроумия и проницательности. Со временем я тоже научилась выражать свои мысли, не задевая при этом чувств окружающих.

13

В НОЯБРЕ 1959 ГОДА, в возрасте десяти лет, мне снова пришлось явиться в Семейный суд. Меня туда отвела Старая Злюка. Когда я пришла, родители уже были на месте. Мне полагался адвокат, его звали господин Киккава. Несмотря на сальные волосы, он считался лучшим адвокатом в Киото.

Я должна была ответить судье, где хочу жить.

Сама мысль о том, что мне приходится принимать такое решение, была невыносима. При взгляде на родителей у меня разрывалось сердце. Папа склонился ко мне и сказал:

– Ты не обязана это делать, Масако. Ты не обязана оставаться с ними, если не хочешь.

Я кивнула. А потом все повторилось. Меня снова вырвало в зале суда.

Но на этот раз судья не остановил процесс. Вместо этого он посмотрел мне в глаза и спросил напрямую:

– Какую семью ты выбираешь: Танака или Ивасаки?

Я встала, сделала глубокий вдох и четко ответила:

– Я стану Ивасаки.

– Ты точно уверена, что хочешь именно этого?

– Да.

Еще до начала процесса я решила, чтó именно буду говорить, но когда слова сорвались у меня с губ, мне стало гадко. Так ужасно было, что пришлось ранить родителей. Но я ответила так, потому что обожала танцевать. Именно это склонило чашу весов в пользу Ивасаки. Танец стал моей жизнью, и отказаться от него ради кого угодно или чего угодно было немыслимо. Я решила стать Ивасаки, чтобы и дальше учиться танцевать.

Я вышла из зала суда, крепко держа за руки папу и маму. От невыносимого чувства вины за только что совершенное предательство я не могла поднять на них взгляд. Я плакала и краем глаза видела, что по щекам родителей тоже текут слезы.

Старая Злюка поймала такси, и мы вчетвером вернулись в окия.

Папа пытался меня утешить.

– Может, это все к лучшему, Ма-тян, – сказал он. – Я уверен, что тебе гораздо интереснее жить в окия Ивасаки, чем дома. Здесь ты можешь делать столько всего увлекательного. Но если ты когда-нибудь захочешь вернуться домой, скажи мне, и я приеду за тобой. В любое время. Хоть днем, хоть ночью. Просто позвони мне.

Я посмотрела на него и сказала:

– Я только что умерла.

Родители развернулись и ушли. Они оба были в кимоно. Их оби все удалялись и удалялись, и мысленно я звала их: «Папа! Мама!». Но не проронила ни звука.

Папа повернулся и посмотрел на меня. Я улыбалась сквозь слезы и грустно махала на прощанье, борясь с искушением броситься к нему. Но я сделала свой выбор.

В тот вечер тетушка Оима была невероятно счастлива. Теперь все было официально. Я стала преемницей Ивасаки. Когда будут оформлены все документы, меня объявят наследницей. Тетушка Оима устроила роскошный ужин с праздничными блюдами: морской карась, красная фасоль и разные дорогие изыски – например, стейк. Множество людей приходило к нам, чтобы поздравить. Все они приносили подарки для меня.

Вечеринка продолжалась несколько часов. Я не выдержала и ушла в кладовую. Тетушка Оима все пела и пела без остановки