Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки

Жизнь с матушкой Сакагути стала потрясающей возможностью узнать, как строится бизнес гэйко. Она была бесподобной бизнес-леди и по-настоящему влиятельной личностью. Мне нравится про себя называть ее «крестной матерью» нашей округи. К ней постоянно обращались, прося ее влияния, вмешательства или совета.

Каноко Сакагути родилась в Гион-кобу. Ее не удочеряли, ее мать была владелицей известного окия Сакагути. Этот окия славился своими музыкантами, и Каноко научилась виртуозно играть на охаяси – японском ударном инструменте. Она дебютировала подростком и стала очень популярной гэйко.

Мать Каноко назначила дочь своей атотори. Окия Сакагути был большим и весьма успешным, поэтому у Каноко было много «младших сестер». Но она хотела заниматься музыкой, а не вести дела окия, так что поддерживала в более молодых гэйко стремление к независимости.

Таким образом, Каноко смогла без помех заниматься музыкой и быстро поднялась в иерархии Гион-кобу. Она получила документ, который давал ей одной право обучать определенным видам танцев Гион-кобу. В нашей системе это означает, что каждая гэйко, желающая исполнять танец охаяси, должна получить на это особое разрешение у матушки Сакагути.

В структуре Школы Иноуэ существует пост под названием «кокэн». Кокэн – это нечто вроде регента или хранителя. Есть только пять семей, носящих этот почетный титул, и одна из них – семья Сакагути.

Кокэны важны еще и потому, что именно они отвечают за избрание иэмото. Смена иэмото происходит всего один раз в два или три поколения и оказывает огромное влияние на направление развития школы. Матушка Сакагути, будучи кокэном, сыграла решающую роль в избрании Иноуэ Ятиё IV на этот пост. И та была признательна матушке Сакагути за поддержку.

Однако влияние матушки Сакагути распространялось не только на Старшую Наставницу. Благодаря своей родословной и по воле обстоятельств она слыла авторитетом для многих крупных фигур в Гион-кобу, среди которых – учительница танцев госпожа Кадзама, виртуоз игры на сямисэне Котэи Ёсидзуми, владельцы различных отяя, служащие Кабукай и, естественно, окасан всех дочерних окия семьи Сакагути.

Матушка Сакагути была на десять лет младше тетушки Оимы, так что, когда я поселилась у нее, ей, наверное, уже исполнилось восемьдесят. Тем не менее она была очень энергична и активно участвовала в делах Гион-кобу. Достаточно было взглянуть на то, с какой заботой и вниманием она способствовала моему благополучию и профессиональному становлению. Я жила у матушки Сакагути до конца седьмого класса и весь восьмой.

Переезд изменил только место моего пребывания, но не занятия. Я по-прежнему по утрам ходила в школу, а днем – на уроки танцев. Училась я усердно, а репетировала – еще усерднее. К тому времени я была так тесно связана со множеством обитателей Гион-кобу, что перемены почти не заметила. Разве что мне пришлось, наконец, оставить детскую привычку посасывать грудь Кунико или тетушки Оимы, чтобы заснуть.

В восьмом классе я очень привязалась к нашему классному руководителю. Однажды он заболел и попал в больницу. Травма, полученная в результате смерти Масаюки, была еще свежа. Меня охватил ужас от мысли, что любимого учителя ждет та же судьба. Директор отказывался назвать мне адрес больницы, но я не отставала, и в конце концов он написал мне его на клочке бумаги.

Я тут же принялась за дело и организовала весь класс. Невзирая на протесты учителя, пришедшего на замену, мы всего за три дня сложили 999 фигурок журавлей из бумаги и разместили их на подвесном мобиле, созерцание которого должно было ускорить выздоровление нашего классного. Потом мы сделали последнего журавлика, тысячного по счету. Его учитель сам повесит на мобиль, когда поправится. Мне не разрешалось выходить в город дальше улицы Сидзо, так что одноклассники отвезли подарок без меня.

Классный руководитель вернулся в школу два месяца спустя. В благодарность он подарил каждому из нас карандаши. Я испытала громадное облегчение от того, что он не умер.

В начале девятого класса я вернулась в окия Ивасаки.

За время моего отсутствия истек срок службы Томико. Когда Томико вступила в окия, она подписала контракт на шесть лет. По сути, это значило, что она работала на окия по найму. Когда срок контракта окончился, она могла выбрать: либо продолжать работать гэйко, но жить за пределами окия и брать от него заказы, либо заняться чем-то другим. Томико решила выйти замуж.

Она была гэйко на контрактной основе, поэтому сохранила фамилию Танака во время своего пребывания в окия. Ее, в отличие от меня, всячески мотивировали поддерживать отношения с родителями, братьями и сестрами, что она и делала, регулярно их навещая. С будущим мужем Томико познакомил жених Ёсио, одной из наших сестер.

Я скучала по Томико, но все равно так приятно было вернуться в родной окия. И еще я предвкушала поездку с классом – один из ключевых моментов в жизни каждого японского школьника. Мы собирались в Токио. За неделю до выезда я почувствовала боль в животе и пошла в туалет. Что-то было не в порядке. Из меня текла кровь. Я подумала, что, наверное, у меня начался геморрой, к которому у нашей семьи была предрасположенность. Но что мне теперь делать? Наконец одна из учениц, Фусаэ-тян, зашла спросить, что со мной. Я попросила ее позвать тетушку Оиму и говорила с ней через запертую дверь.

– Минэ-тян, что у тебя там такое?

– О-о-о, случилось что-то ужасное. У меня кровь течет.

– Ничего ужасного в этом нет, Минэко. Ты в порядке. Это хорошо.

– Что хорошего в геморрое?

– Это не геморрой. У тебя просто месячные.

– Что?

– Месячные. Менструация. Это совершенно естественно. Тебе разве в школе не рассказывали?

– Что-то такое говорили. Но это было так давно.

Вам, наверное, кажется, что жизнь в женском обществе должна была подготовить меня к такому. Но все оказалось в точности наоборот. Здесь никто и никогда не обсуждал интимные вопросы. Поэтому я не имела ни малейшего представления о том, что со мной происходит.

– Давай я позову Кун-тян, и она тебе поможет. Сама я больше не пользуюсь вещами, которые тебе пригодятся.

Домочадцы приняли мое новое «достижение» с восторгом. Обычно в Японии по такому поводу семья устраивает особый ужин, но, так как я была атотори Ивасаки, тетушка Оима сделала из этого целое событие. Вечером в окия был накрыт большой праздничный стол, люди со всего Гион-кобу пришли выразить уважение и поздравить меня. Мы раздавали гостям коробочки с особой сладостью отёбо – маленькой круглой конфетой с красной верхушкой наподобие округлившейся девичьей груди.

У меня вся эта затея