Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

моет чисто. И собой очень привлекательна. «Копия мать, – еще раз мысленно отметил Савва, – только что глаза не голубые». Он гордился своей дочерью, любил с ней появляться в гостях. Его радовало, когда видел около нее очередного симпатичного молодого человека, на которого его дочь едва обращала свой взгляд.

«Молодец! Так их всех!» – думал он в такие моменты. Катя взглянула на него, вопросительно улыбнулась. Савва отвел свои глаза, покрутил головой: чем бы заняться? Решил подремонтировать покосившуюся входную калитку. У Костаса до нее не доходили руки.

* * *

Все-таки не вынесла душа Феди жить с низкозадой Галиной. В один из прекрасных вечеров, работая все там же на морском пляже спасателем, Федя познакомился с симпатичной блондинкой – разведенкой и закрутил, как ему казалось, красивый роман. Наконец-то он был обладателем красивых ножек и привлекательной фигуры. У Светы уже был ребенок семи лет. Он Феде понравился тоже: живой сообразительный пацаненок. А, как он доверчиво заглядывал новому папе в глаза! После третьей встречи с такой фигуристой женщиной, Федя собрал свои вещи и ушел к ней. Она жила в вагончике, недалеко от аэропорта. Он не думал о таких неудобствах, как тесное жилье. Главное – рядом женщина, которую он мог любить. Подумаешь, нет ванной комнаты. Он не гордый, может и в баню сходить. Или, на худой конец, сходить помыться в ванной у матери, ему плевать, что там по-прежнему живет его бывшая жена. Квартира принадлежит его матери. А после ее смерти, она перейдет ему. Так он говорил своей новой жене. Для него, впрочем, было большой неожиданностью, когда чуть ли не сразу, после его ухода мать умерла от диабета. Он ждал ее смерти. И так вдруг странно ему стало, что ее больше нет, нет человека, которого он столько лет презирал и ненавидел. И вот теперь некого винить во всех его проблемах. Феде даже некоторое время было не по себе. Но он привык смотреть на события жизни сквозь пальцы. Что ж умерла, ну и ладно. Ему от этого только хорошо: теперь квартира перейдет к нему. Федору было странно, как горевали братья Александриди и особенно Савва. Тот даже не стеснялся – плакал у могилы. «Блаженный», – посчитал Федор, – уж слишком чувствительный! Большое дело – тетка умерла!».

Светлана, новая жена, вскоре родила ему сына. Федя так радовался его рождению. Такой симпатичный мальчоночка получился. Глаза синие, реснички длинные, густые. Ребенку было недели три, а Федя уже видел все его будущие прекрасные черты.

Нет, что не говори, а приятно на руки взять красивого собственного ребенка, рожденного, к тому же, от любимой женщины. Правда их отношения были далеко не радужные, как в начале их совместной жизни. Света была недовольна тем деньгам, которые он приносил домой. Он обещал, что в ближайшее будущее все изменится к лучшему.

Мать похоронили, и он сразу же подал в суд, чтобы вернуть себе жилплощадь. Но суд постановил, что поскольку ребенок не только Галинин, но и его, то Федор имел бы право на площадь, если б эта квартира была двухкомнатной. Но она была однокомнатной. Бедный Федя был в страшном расстройстве и проклинал всех, кто устроил ему это брак с этой толстой дурой. Хотя Галя давно похудела так сильно, что никто не узнавал недавно крупную, румяную молодую маму. Худоба пошла ей на пользу, она очень похорошела. Можно сказать, в их дворе, среди мам с детьми, она смотрелась вместе со своим красавчиком сыночком лучше всех. Так, что через каких-то полгода после смерти свекрови она вышла замуж за молодого мужчину по фамилии Фридман. Он оказался полной противоположностью Феде-Дураку. Может потому, что евреи никогда не бывают дураками, особенно, в семейной жизни.

* * *

Дома у Ирини было довольно сиротливо после того, как исчезли из ее жизни муж и средняя дочь. Шла четвертая такая зима. На улице снег, чуть ниже колена, холод под двадцать пять градусов весь январь. Вода в колонке замерзала дважды. Пришлось Ирини сделать подобие факела и огнем греть заледенелую трубу. Теперь тонкая струя воды течет непрерывно, хоть и стоит это лишних денег. А что делать? То, что мужскую работу приходилось делать самой, Ирини не жаловалась.

А вот, что тоскливо на душе без понимающего тебя человека, это да – трудно.

Сегодня было воскресное утро, Ирини проснулась рано. Всю ночь снились сны: то мама, то Катя, то Савва. Как будто он умер, она у него на похоронах, и ей так его жалко. Мама рядом успокаивает ее, а Катя с кем-то разговаривает недалеко от нее. Жени с Наташей не было. И все ждали их, чтоб начать похоронную церемонию.

Проснувшись, Ирини, не открывая глаз долго думала о значении сна:

«Ну, раз приснился умершим – значит, долго будет жить. А что ему? Меня переживет, само собой. Ну и на здоровье! Завидовать нечему».

Ирини пришло в голову, что у нее нет прежнего интереса к жизни. Конечно, сестра, братья… Вот, если б жить рядом с ними… Вообще-то, нет… Стоит еще пожить хотя бы ради младшей. Помочь встать на ноги. Старшая – в порядке. А вот Женьке, студентке техникума, да еще и в Алма-Ате, нужна помощь матери. Поступила после восьмого класса. Не могла, салахана, добить девятый и десятый. «Кстати, где она? Что-то ее не слышно. Наверное, еще рано».

Ирини открыла глаза, посмотрела на часы: «Восемь часов. Значит спит. Пусть отоспится хоть. В техникуме, конечно, рано вставать приходится. Приехал ребенок на каникулы, пусть отдохнет». Снова прикрыла глаза и сразу же всплыло лицо средней. «Катька, Катька, дура ты, дура! Поперла к отцу. Плохо тебе было с матерью». Скупые слезы обиды неприятно капали по обе стороны лица и застревали в волосах. Ирини повернулась на бок, ткнулась лицом в подушку. И вовремя: Женя вышла из своей комнаты, прошла мимо на кухню. Через минуту она уже умывалась, поливая себе из кружки.

Ирини вздохнула: «Пора вставать. Дел невпроворот. Одной стирки сколько накопилось!»

– Что делать будем сегодня, мам? – спросила дочь подсаживаясь на край дивана. – Как ты спала и почему не на кровати? Опять смотрела до последнего свой любимый телевизор?

Иронический тон дочери нисколько не раздражал. Наоборот, хотелось поддержать разговор.

– Ты ж знаешь, телевизор для меня – колыбельная песня. Под которую могу поспать и на диване.

– Ну, да, скажешь тебе ничего не снилось?

– Снилось и знаешь кто?

– Кто? – рука дочери, расчесывающей волосы замерла: Женя любила обсуждать мамины сны.

Ирини рассказала свой сон