Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

– Не знаю, наверно, это к тому, что после окончания техникума, мы с тобой реже будем видеться, – сказала невнятно Женя: во рту она держала шпильку. Руки делали какую-то замысловатую прическу.

– Почему это? Куда ты денешься?

– Я то? Я с Кесериди поеду в Москву поступать в Торговый Институт.

Ирини привстала:

– В Москву? А что в Алма-Ате такого нет? И почему именно в торговый?

– Нравится. Сейчас в своем «Учетно – кредитном техникуме Госбанка СССР» мы изучаем бухгалтерию. Но простыми бухгалтершами не хочется работать. Мы с Полиной хотим иметь высшее образование и стать ревизорами. В Алма-Ате есть такой институт, но туда преимущественно принимают казахов, потом русских, а нам, захудалым гречанкам с нашими фамилиями, не светит там поступить.

– Ах, ты, Боже мой! – Ирини внимательно посмотрела на дочь, не шутит ли? Нет, вроде говорит на полном серьезе.

– И давно решила?

– Недавно. Думаю, это – то, что мне надо. Молодец, Полинка подкинула идею, а я поразмыслила и решила, что да, мне это подойдет.

– А ты подумала, как тяжело будет с деньгами? Ведь тебе надо и на жилье, и на питание и одеваться тоже надо будет. Это же Москва, а не Алма-Ата.

– Мама, буду экономить. – Женя села рядом с матерью и просительно посмотрела на нее.

– Ты ж, мамочка, мне поможешь? Зато потом, я буду тебе во всем помогать. А, мамочка?

Женя улыбалась заискивающе, что делала очень редко. Наклонилась к мамочке, обняла, положила свою голову ей на плечо.

Ирини резко встала:

– Нет уж, милая, сначала закончи техникум, а потом посмотрим. Ишь чего придумали! На задницу приключений захотелось? Вот Полинка пусть сама и едет: у нее и мама и папа работают. А тебе куда, голозадой? Спасибо в техникум поступила. Можно сказать чудом…

– Ну, мама, – опять просительно начала дочь.

– Разговор окончен! – резко прервала ее Ирини, бросив на нее уничтожающий взгляд. – Я еще не уверена, что ты и техникум-то закончишь.

– А куда ж я денусь, – обиженная Женя подошла к окну, – кто у нас не в состоянии закончить техникум? – Только дебилы. Я ж к ним не отношусь. Математика у меня и в самом деле хромает. Но на то есть Кесериди. Она – врожденный математик.

Женя явно собиралась долго порассуждать на эту тему. Ирини убрала постель с дивана и с полотенцем направилась умыться.

– Ладно, хватит вести пустой разговор, – резко прервала она дочь, – я тебе сказала: никаких новых планов, пока не закончишь техникум и не получишь диплом.

* * *

Катя только что получила новенький паспорт и радовалась ему, как может радоваться ребенок, который наконец-то заполучил желаемый подарок. Савва был против решения Кати ехать учиться в Джамбульский пединститут. Ему не хотелось с ней расставаться. Да и бывшая жена будет торжествовать: дескать-ага, вернулась блудная дочь. Но переубедить Катерину было невозможно. У нее завязалась активная переписка с старшей сестрой, не сегодня завтра – дипломированной учительницей русского и литературы.

– Почему ты против папа? Я хочу поехать. Наташа поступила туда, и я поступлю. И мама даст взятку, как когда-то дала за Наташку. Ты ведь не можешь мне помочь здесь поступить в Краснодаре.

– Таких денег у меня, ты же знаешь, нет. А без денег здесь не поступить.

– Ну, вот, поэтому я и еду туда. Да и маму не видела столько времени.

– Думаешь, уж очень она обрадуется твоему приезду.

– Наташа говорит, что обрадуется, что ждет. И я соскучилась.

– Ну, ну, езжай, я не против, – разрешил с недовольным видом Савва.

Катя собиралась основательно. Все зимнее не забыла собрать в один чемодан. Другой занимал все остальное.

– Если что забыла, пришлешь, ладно пап?

– Пришлю.

Провожали они ее всей семьей. Зина даже всплакнула, провожая «сестру». Катя была в хорошем настроении, обещала приехать на следующее лето. Домой Савва вернулся с сердечной болью. На душе как-то опустело. Катя была тем связующим звеном, которое соединяло его с прошлым. А теперь его, как бы отсекли, и это было довольно больно. Зинаида обхаживала его, дала успокоительные капли, покормила и спать уложила, наказав дочери не шуршать, а сама где-то прилегла тихонько.

Он лежал и представлял, как Катя прилетела в Джамбул. Наташа и Женя ее встретили. Ирини, конечно, не приедет встречать. Он знал ее гордый характер: с какой стати она должна встречать беглянку, изменщицу. Потом они встретятся дома. Будут слезы радости, у Ирини больше всех. Хотя нет, навряд ли. Начнутся разговоры о родственниках отца в Адлере. О самом Савве. О его теперешней жене. Савва поправил подушку, когда его мысли подошли к его жене. Он подумал, что Катя расскажет, наверное, правду, что жизнь у них спокойная размеренная. Но он не был уверен, что этот вопрос будет обсуждаться вообще, может это будет неприятно Ирини, да и Кате. По всей вероятности, Наташа уже рассказала все, что было возможно. Но Ирини ж интересно узнать из «первых рук». Наверно она будет вытягивать из Кати все постепенно изо дня в день. Она это умеет делать довольно тонко. Да и ради Бога! Пусть послушает, как могут женщины находить общий язык с мужьями.

Савва уже засыпал, когда к нему пришла мысль, что как бы ему хотелось вернуть все назад, чтоб они были все вместе. И как бы ему хотелось увидеть свою младшую дочь, и Ирини, хоть одним глазком.

По правде сказать, скучновато ему жилось с Зинаидой, всемерно угождающей ему. Чечен тоже жил и вечно ругался с Мусей, вечно решались какие-то проблемы. И вроде он был ею не всегда доволен, а умерла, как отрезали от него часть живого тела. Стал тосковать, плакать, искать такую. А нет такой. Где найдешь? Все. Потерял навеки. Так и Савва думал про себя: пока жил с Ирини, не мог переносить ее прямой, бескомпромиссный характер. Хотелось более мягкого обращения, любви, внимания. А он даже чужой Зине больше внимания уделяет, чем ей в свое время.

А что он, в самом деле, дал Ирини? Ровным счетом ничего. Вечно был занят не тем, чем надо. Всенепременно нужно было ему ее обмануть не в том, так в другом. И что же в итоге? Потерял семью. Савва вспомнил высказывание одного из знакомых, тоже разведенного. Тот говорил: «Если б знал, что жена простит и примет, я бы ползком на коленях прошел весь путь от Адлера до Апшеронска».

Тайно Савва тоже самое думал и о себе. «Если б можно было начать все сначала… Но Ирини не из тех женщин, которая прощает.

*