Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

путь в надежде ее встретить, она направилась на север, ей нужно было отыскать Паоло и обо всем ему сообщить – а вдруг у него сохранился телефон Доры? И еще нужно было признаться, что они с Дорой встретились на йоге, а потом пошли пить кофе, что они с ней по-прежнему виделись. Тайком, никому не говоря, на улице, под открытым небом.

На темном своде, у самого горизонта, зажглась звезда – светящееся небесное тело голубоватого оттенка. Вечер обещал быть тихим, безмолвие нарушала только небольшая, похожая на стаю летучих мышей группа птиц, испускавших тонкие, как ультразвуки, жалобные крики. Может, они были слышны только ей?

8

Паоло дошел до самой середины Олимпийской деревни с ее одинаковыми многоэтажными домами, стоящими впритык друг к другу, – тремя монохромными линиями примитивных строений, похожих на детали лего.

Однажды после обеда они с Элиа, расположившись на бирюзовом ковре в спальне, собирали нечто подобное – квадратные двух- или трехэтажные конструкции на каркасе из деревянных палочек, потом построили два дома повыше, в пять этажей. Сын молча наблюдал за ним, а он ему рассказывал:

– Знаешь, район, где мы живем, появился много лет назад. Его построили к Олимпиаде, для того чтобы здесь могли жить спортсмены, тренеры и их семьи. Представляешь, полторы тысячи семей!

Он все время с ним говорил, заполняя тишину словами, всеми теми, которых не сказал ему отец: легендами, историческими сюжетами, событиями из жизни города. Паоло был уверен, что Элиа его понимает, не раз, поднимая глаза, он обнаруживал, что сын сидит, приоткрыв рот и замерев с игрушкой или деталькой конструктора в руке, завороженный долгими беседами: Паоло старался не рассказывать ему сказки, а делиться с ним полезными знаниями.

– Смотри, это чайка. Когда-то они летали только над морем и поджидали, когда рыбы всплывут к самой поверхности, и тогда хватали их и съедали. А сейчас в городе полным-полно отходов, поэтому мы часто видим чаек рядом с нами. Ты знаешь, со временем им придется поменять цвет. Они станут серыми, как асфальт, как мыши, как дома, и в итоге сольются с городом. Рассказать тебе, откуда взялось слово «город»?

От воспоминаний о разговорах с сыном у него неожиданно сжалось сердце и перехватило горло, он разволновался, остановился и заметил свое отражение в широком стеклянном полотне. Взглянул на него и пришел в ужас, потому что не узнал себя: голое лицо без усов, с отпечатком страха на лбу, на щеках, на вытянутой шее. За считаные часы он постарел лет на пять. Телефон опять зазвонил.

– Алло, – произнес он, стараясь поглубже спрятать волнение, быстрее проглотить его, как тошнотворное лекарство.

– Паоло, это Сара. Все нормально?

– Да, все хорошо, скажи…

– У меня хорошая новость.

– Что ж, это приятно.

– Уведомление о подозрении – полная ерунда. В Латине не так давно случилась кража, ограбили ювелирный магазин. Их сразу взяли, они ехали на синем «фольксвагене-поло» с кузовом универсал и регистрационным номером…

– Сара, ближе к делу.

– Оказалось, что машина зарегистрирована на тебя… на вас.

– На меня?

Он постарался собраться с мыслями. «Фольксваген-поло» когда-то принадлежал его отцу, а после него – Паоло, но в то время как раз усложнился процесс передачи собственности между ближайшими родственниками. На автомобиль был наложен административный арест, и Чезаре, чтобы не платить непомерный штраф, оформил договор переуступки лизинговой компании, чтобы спустя какое-то время машина все-таки перешла к Паоло, но без уплаты огромных налогов. Из-за бюрократических проволочек сделка постоянно откладывалась, и пришлось ждать несколько месяцев, прежде чем их освободили от пошлины. Все это время машина формально числилась за Паоло, но он не мог ею пользоваться.

– Все понятно, – подытожил он, обшаривая взглядом узкие пространства между домами. Зрение подводило, свет дня постепенно затухал.

– Это ведь хорошо, правда?

– Просто замечательно, Сара, это прекрасная новость.

Тем не менее он не почувствовал ни малейшего облегчения. Накануне утром, когда ему доставили уведомление о подозрении, его охватил такой дикий страх, что вечером после ужина, изрядно подпорченного недовольными возгласами Элиа, угрюмым видом Виолы, не поднимавшей глаз от тарелки, и его собственным бешеным сердцебиением, он впервые в жизни принял двадцать миллиграммов ксанакса. Заглушил тревогу порцией химии и уснул прямо в одежде. Утром обнаружилось, что страх никуда не девался, он плавал пеной в чашке кофе, трепетал в венах, путал мысли. Потом они потеряли Элиа, и страх пропал. Один страх сожрал другой.

– Думаю, Марганти уволили, – продолжала Сара.

– С чего ты взяла?

– Гримальди вызвал его, он оставался у него в кабинете не меньше часа, потом выскочил, забрал вещи и ушел, ругаясь себе под нос.

– Он и компьютер унес?

– Да, и компьютер тоже.

– Я попытаюсь ему дозвониться.

– Гримальди его разыскивает, они и с вами тоже хотят поговорить…

– Они?

– Да, и Папа тоже.

– Гримальди прекрасно знает, что мы в больнице.

– Он велел мне позвонить в клинику Джемелли, они хотят туда приехать…

– Что?

Паоло заметил Ивана, тот колесил между домами на своем внушительном скутере с ловкостью заправского гонщика и проскакивал в самые узкие щели, как будто ехал на велосипеде или самокате, наклоняя мопед в одну сторону и перенося вес тела на другую. Он водил как подросток. С ревом стартовал, резко тормозил и снова давал по газам. Глушитель рычал, оставляя за собой низкое и густое облако дыма. Вони было не меньше, чем от токсичного облака. Вероятно, Иван заметил Паоло, потому что внезапно повернул к нему, прибавил скорость, и не прошло и пары секунд, как он уже остановился рядом с ним и снял шлем.

– Слушай, я тебе уже шесть раз звонил, – сказал он раздраженно и устало: он явно уже давно искал Паоло.

– Сара, мне пора.

– Что мне сказать Гримальди?

– Ничего. Скажи, что не нашла меня.

– Адвокат, у меня могут быть неприятности.

– Тихо, тихо. Ты мне веришь?

– В данный момент, надеюсь… это никак на мне не отразится. Мне кажется, что ситуация меняется к худшему, а я стала невольной свидетельницей противозаконных действий, которые…

– Я понял, Сара, я все понял, – скороговоркой пробормотал Паоло и нажал на отбой, не дав ей времени ответить и убедиться в том, что они доверяют друг другу.

– Частное дело, да? – спросил Иван.

Прядь золотисто-русых волос, которую он обычно зачесывал назад, упала ему на левый глаз. Он слез с мопеда и вышел на площадку, неуверенно двинулся к ее противоположному краю, сел на ступеньку и свернул сигарету.

Паоло нехотя побрел к нему: кого он меньше всех хотел видеть на поле сражения, так это Ивана. Вдобавок ко всему тому, что было