Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

не может найти Виолу. Но почему она не взяла коляску? Она ее знает. Сколько раз она ее видела! Десятки раз. Почему она не осталась в парке и не подождала Виолу? Они с Паоло там проходили дважды.

– Мила, подожди, куда ты? – крикнула она и догнала их.

Девушка направлялась к спуску. Она обмотала голову платком, широко открыла большие круглые глаза и покатила коляску так, как будто вела машину – ровно держа руки, слегка согнув колени. В начале спуска вцепилась в ручки покрепче и напрягла бицепсы.

– Расскажи подробно, что ты видела.

Мила внимательно посмотрела на нее и улыбнулась, сверкнув безупречными крупными зубами, похожими на нитки блестящего жемчуга.

– Синьора, я же тебе сказала… Я видела, как твоя подруга его забрала.

– Когда это было?

– Позже.

– Позже – это когда?

– Не знаю.

– Что значит «не знаю», Мила?

– Я ушла с площадки, синьора, мы с Беатриче ходили за пиццей, а когда вернулись, совсем скоро… Он был с твоей подругой, а потом она ушла…

Мила повернулась и посмотрела на коляску, которую останавливала каждый раз, как начинала говорить.

– Итак, ты не видела, как я уходила.

– Нет, не знаю, синьора.

Дорога шла под горку, и Мила поневоле быстрее перебирала ногами, а Виола почти бежала следом за ней.

Склон был крутой, коляска тащила Милу вниз, и она то и дело смеялась, как показалось Виоле, довольно нервно. Когда они спустились к подножью холма, людей у колоннады было уже полным-полно, многие стояли у витрины книжного магазина, куда не задувал ветер. Мила решительно двинулась вперед, врезавшись в самую гущу.

– Мила, подожди минутку, давай поговорим.

– Не могу, синьора. Беатриче надо к педиатру, а она уснула, ее мама не любит, когда она спит днем, потому что потом, вечером… – Девушка стала пробиваться через толпу, ловко толкая коляску, которая казалась продолжением ее хрупкой фигурки.

– Мила, это очень важно, остановись на минутку.

Виола подняла глаза: на галерее было многолюдно, особенно около бара, там она снова заметила Джаду, та стояла у колонны и разговаривала все с той же женщиной с площадки, они держали детей за руки. Джада тоже наблюдала за ней, и Виоле показалось, что та всегда точно знает, где в данный момент находится Виола. Джада держала стакан у самого лица, взгляд у нее был пристальным и суровым.

– Синьора, мне жаль, но я и правда должна идти. Меня ждет мама Беатриче.

Виола, не отставая, шла за ними по пятам, как машина, едущая следом за скорой, которая расчищает ей дорогу. Мила проскакивала между людьми, огибала их, проскальзывала мимо, совсем как лисица – маленькая, юркая, проворная. Она задела Джаду, та посторонилась, чтобы ее пропустить, и спросила, не глядя на Виолу:

– Мила, все в порядке?

– Да-да, синьора Виттория. Я опаздываю, – ответила пакистанка и улыбнулась.

Опять она нервничает, это слишком заметно, подумала Виола. Виттория? Виола обернулась, чтобы взглянуть на Джаду, пока Мила со своей коляской ненадолго остановилась, наткнувшись на здоровенного парня с крепкими, как сталь, мускулами.

– Извините, – пискнула она.

– Эй, поосторожней! – проворчал викинг.

Они вырвались из толпы, и Мила помчалась дальше. Виола поспешила за ней и озадаченно спросила:

– Ты уверена, что ту женщину зовут Виттория?

– Разумеется, синьора.

Мила подняла руку: на парковке их ждала мать Беатриче. Она стояла перед красным «фиатом-пандой», топчась на месте, чтобы согреться. Бросила сигарету на землю и открыла багажник:

– Давай, Мила, поживей!

Виола приостановилась, а няня со всех ног бросилась к женщине:

– Я уже здесь, синьора!

Едва увидев малышку, женщина с упреком сказала:

– О господи! Она спит.

– Она упала, синьора, – запыхавшись, сообщила Мила.

Мать опустилась на колени. Увидела ссадину на ноге.

– Бедная моя девочка. Что вы там делали? Я жду вас уже четверть часа. Мила, убери коляску в багажник. Поторопись!

Виола наблюдала за ними, держа руки в карманах и стараясь взять себя в руки. Ей хотелось еще немного поговорить с Милой. Расспросить ее.

– Добрый вечер, – поздоровалась с ней мать Беатриче, подхватила дочку на руки и усадила в детское автокресло.

– Добрый вечер, – чуть слышно ответила Виола и отступила на шаг.

Она опять услышала голос Паоло: «Никому не говори, что мы его потеряли, понятно? Пообещай». Ей в голову закралась подлая мыслишка, она сказала себе, что Мила – все равно что цыганка, иммигрантка, чужачка, она никогда не сообщит об исчезновении ребенка, но мать Беатриче – это совсем другая история, и последствия могут быть другие.

– Ну вот… Мила, спасибо за все, – проговорила Виола, не трогаясь с места.

Мать Беатриче села за руль и, прежде чем завести мотор, повернула голову и посмотрела на Виолу: та стояла неподвижно, в полной растерянности. Машина уехала. Виола смотрела, как она исчезает вдали. Она не знала, где живут Беатриче и ее мать, но точно где-то неподалеку. Впрочем, адрес Доры она тоже не знала, ее дом находился в районе Трастевере, на виа делле Мантеллате или на виа делла Лунгара, – примерно в той стороне. Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула. Попыталась собраться с мыслями. Время от времени у нее возникало странное ощущение, что факты нагромождаются один на другой и ей не хватает каких-то простеньких зацепок, как будто мозг блокирует межклеточные сигналы. От нее постоянно что-то ускользало. А имена? Она была уверена, что ту женщину зовут Джада. Кажется, она даже вспомнила надпись, сделанную ею в конце книги, которую она подарила Виоле, – «Семья Малвэйни» Джойс Кэрол Оутс: «Виоле, с любовью. Джада».

Округлое «Д», изящный почерк с наклоном вправо. Вправо, влево… Она открыла глаза, но не знала, куда идти. Когда Элиа остался в парке, они с Дорой пробыли вместе не менее полутора часов. Мила пошла за пиццей, потом вернулась. Это не могло занять много времени. Но Мила не уточнила, была ли в парке эта подруга, когда они с Беатриче туда вернулись. Или уточнила? И если Дора хотела повидаться с Виолой, почему она не пришла к ней домой? Потому что знала, что там будет Паоло. В этом есть смысл. Но зачем было идти в парк? Кроме того, почему Дора ей не позвонила, когда нашла ее сына? Возможно, хотела немного подержать его у себя? А если вовсе не цыганка украла телефон? Если Виола еще раньше его потеряла?

«Виола, Элиа тебе не в радость. А ведь быть с детьми – такое удовольствие…»

Да, она это говорила. Сто раз. Но если бы обнаружила его одного, никогда не стала бы его у себя удерживать. А между тем это была она, ее подруга с собакой, в белой куртке, с короткими волосами. Виола тронулась в