Другая. Видеть мир не глазами, а сердцем - Элой Морено

Мальчик-волшебник. Почти за два года до этого

С этого дня Луна и Нико станут неразлучными друзьями.

А с дружбой придет и любовь.

Любовь, которая заставит мальчика забыть, что он все время испытывает боль, a девочку – что опухоль разрушает ее разум.

Любовь непростая, ведь они не смогут даже дотронуться друг до друга. И все же, несмотря на то что любое прикосновение причиняет нестерпимую боль, расцветет первый поцелуй. Нежный, кроткий поцелуй, радость от которого затмит боль.

Первый поцелуй – это всегда непросто, тем более для них.

Мы никогда не задумываемся о том, насколько необычным может стать первый поцелуй, первый искренний взгляд, подаренный не из жалости, первое нежное объятие, лишенное осуждения, первое я тебя люблю без всяких оговорок…

Девочка сильно нервничала, потому что боялась что-то сделать неправильно. Она не хотела, чтобы ему было больно, чтобы первый поцелуй превратился в кровавую рану на губах. А мальчик был так взволнован, что даже не вспоминал о боли. Ему было все равно, лишь бы почувствовать ее губы рядом, лишь бы поцеловать ту, которая вернула ему желание жить.

Все произошло ночью. Мальчик показывал ей рисунок, объясняя новый трюк, она наклонилась поближе, чтобы лучше рассмотреть. И дыхание обоих слилось в единое целое.

Когда их губы встретились, они почувствовали неведомую силу. В тот день Луна впервые осознала, что люди связаны друг с другом энергией.

Польша

Она снова стоит одна за оградой школы. Идет дождь. В парк она уже не пойдет, но, по крайней мере, у нее есть запись.

Она переживает, что никак не может ничего выяснить, хотя, возможно, тут и нечего выяснять. Она могла бы пойти домой к девочке, постучать в дверь… И что тогда?

Она идет к дому девочки, зная, что в дверь она звонить все-таки не будет и что оттуда она просто снова пойдет в кафе.

Добравшись, она видит машину и девочку, которая играет с мячом в небольшом дворике. Она останавливается перед оградой. Девочка замечает ее и, вместо того чтобы убежать, подходит к ней.

Она хватается руками за решетку, пытаясь просунуть голову между прутьями, как делает это в школе. Они молча смотрят друг на друга. Женщина боится, что девочка ее узнает, поэтому разворачивается, переходит улицу и заходит в кафе. Все ее тело дрожит.

Она заказывает кофе и садится за столик у окна. Оттуда она наблюдает за девочкой, которая продолжает стоять у решетки, словно ожидая, что она вернется.

Через несколько минут девочка уходит. Женщина вздыхает с облегчением.

Она загружает отснятое видео на свой компьютер. Просматривая запись, она вглядывается в каждое движение девочки, в каждый ее жест. Она смотрит, дрожат ли у нее губы, когда она начинает плакать, но даже на увеличенном изображении ей не удается разглядеть, все слишком размыто. В какой-то момент ей показалось, что волосы девочки намокли, но она не вела себя как-то странно.

С одной стороны, женщина довольна, потому что это означает, что реальность по-прежнему основана на правилах. С другой стороны, ей хотелось бы найти хоть какие-то доказательства теории Луны.

Нет, она не чувствует себя обманутой, потому что знает, что Луна не лгала, она просто рассказывала то, что видела в своем мире внутри шляпы.

Женщина начинает задумываться о возвращении домой.

Несколько минут спустя в кафе заходит мужчина с огромным зонтом, в пальто до пола и черных ботинках.

Женщина узнает его.

Он заказывает кофе навынос, перекидываясь парой фраз с официанткой. И как только стаканчик с кофе оказывается у него в руке, он оборачивается, отыскивая взглядом женщину, и направляется прямо к ней.

– И что ты хранишь в этой шляпе? – спросила я Луну после того, как она рассказала мне о знакомстве с Нико.

– Все самые прекрасные моменты, которые мы пережили вместе. Мы оба были т-т-такие разные и такие одинаковые. В те дни, когда мы были вместе, мы были единым целым: он помогал мне, а я помогала ему, ну, насколько могла. Я п-п-почти не прикасалась к нему, стараясь не сделать ему больно, потому что у Нико был БЭ.

– БЭ? – спросила я.

– Буллезный эпидермолиз, – ответила она без заикания.

Мы обе молчали некоторое время.

– Его еще называют кожей бабочки. Его организм не вырабатывал б-б-белок, отвечающий за упругость кожи, поэтому п-п-при любом прикосновении его кожа просто разрывалась. Нико должен был п-п-проходить через ежедневные процедуры от двух до ч-ч-четырех часов с использованием специальных п-п-повязок. Но самое страшное было не это, а то, что эта болезнь п-п-поражает не только кожу, но и другие органы, которые не видны: рот, пищевод. Любой к-к-кусочек пищи мог навредить ему, п-п-поэтому он мог есть все только в измельченном виде. Нико отдал бы многое, чтобы иметь возможность есть нормальную еду. Вот почему, когда кто-то жалуется на больничную еду, я рассказываю о Нико.

Я заметила, как на Луну начала наваливаться усталость.

– Но это не п-п-помешало нам провести лучшие моменты нашей жизни – так! – вместе. Мы путешествовали по больнице в инвалидных колясках. Он знал тысячу очень хороших трюков. Через несколько дней после нашего знакомства мы решили устроить первое представление для всей больницы. Ладно! Еще мы проводили частные показы для тех, кто не мог прийти.

В тот день Луна заново пережила со мной те прекрасные моменты, которые остались в ее воспоминаниях. Она рассказала, как они планировали каждое свое выступление, о часах, которые тратили на репетицию каждого трюка, о тех случаях, когда им приходилось все отменять из-за лечения.

Она поделилась со мной самыми интимными моментами, как они обнимались, едва дотрагиваясь друг до друга, как они целовались, едва соприкасаясь губами.

– Здесь, внутри этих стен, все намного сложнее, даже любовь, – сказала она. – Потому что там, к-к-когда кто-нибудь влюбляется, он может обнять свою половинку, не боясь причинить ему вред.

В ее словах звучала огромная любовь, которую она испытывала к этому мальчику. Спустя почти два часа нашей беседы я задала вопрос, от которого она изменилась в лице.

– Кстати, Луна, а в чем заключался Суперграндиозный Финальный Трюк?

Она спрятала голову в шляпу.

Мальчик-волшебник. Почти за два года до этого

Шли дни, и постепенно мальчик, который распадался снаружи, начал распадаться изнутри. Понимая, что время его истекло, он решил кое в чем признаться Луне.

– Я готовлю один особенный трюк, – сказал он, когда кончики их пальцев соприкоснулись.

– Ты о