Другая. Видеть мир не глазами, а сердцем - Элой Морено

– Цвет, ну, наверное, было несколько, точно синий… и желтый, как у твоей мамы. Ему нравилось сочетать их. А что касается запаха… он любил запах бензина.

Мы обе улыбнулись.

– Так, теперь перейдем к мелочам, которые, к-к-когда вы видите их в ком-то, напоминают вам о человеке, которого вы ищете.

Луна начала первая:

– Моя мама любила при любой возможности забираться куда-нибудь повыше, на смотровые площадки, даже на дерево. Еще п-п-помню, что всякий раз, когда она нервничала, у нее сильно дрожали губы, это выглядело почти комично. – И Луна засмеялась, а я вместе с ней.

Теперь была моя очередь.

– Мой сын обожал новые школьные принадлежности. Я помню, с каким восторгом он открывал каждую папку, вдыхал запах новых книг. Еще он любил открывать пакеты с чипсами или чем-то таким. Он получал больше удовольствия от распаковки подарка, чем от самого подарка. Еще я помню, что по утрам на Рождество он всегда сначала приходил ко мне в спальню, прежде чем посмотреть, принес ли Санта подарки. Мы всегда открывали их вместе.

Я уже была готова расплакаться, когда Луна вдруг прервала меня:

– Хорошо, а теперь постарайтесь в-в-вспомнить, что ему не нравилось, что он ненавидел, чего боялся, потому что это тоже определяет нас.

– Например, мою маму жутко раздражало, к-к-когда у нее намокали волосы, и когда я говорю «жутко», это я еще с-с-сглаживаю. Она начинала чесать голову так, как будто ее кусает тысяча б-б-блох, сразу двумя руками, не жалея волос. – Она засмеялась. – В конце концов на голове получался просто ужас. Она могла без проблем мыть волосы дома или в парикмахерской, н-н-но если сухие волосы вдруг намокали по какой-то другой причине… Это была самая большая мания. А, н-н-ну, еще она боялась пауков, но их многие боятся, даже я, – улыбнулась она. – Итак, что не нравилось вашему сыну? Из-за чего он злился? Чего боялся?

Как только она задала этот вопрос, я тут же вспомнила один из его главных страхов. И вспомнила день, когда это впервые произошло, и то время, когда я пыталась это исправить и как мать, и как психолог. Мне так и не удалось.

– Как-то раз мы провели весь день на ярмарке. Когда мы уже уходили, он захотел поучаствовать в одном из этих аттракционов, где ты дергаешь за веревочку и получаешь неожиданный подарок. Никогда не знаешь, что тебе достанется, но точно можно быть уверенным, что это будет стоить меньше, чем ты заплатил за участие.

Мы обе улыбнулись.

– Мой сын после долгих, очень долгих размышлений выбрал одну веревочку, потянул ее и вытянул подарок. Ни за что не угадаешь, что было внутри.

– Что там было? – спросила Луна нетерпеливо.

– Зажигалка, – ответила я, смеясь.

– Зажигалка?!

– Да, именно. Мы с мужем подумали, что это не самый подходящий подарок для ребенка, но все же решили оставить ее ему, пока не вернемся домой. Мы объяснили, для чего нужна зажигалка и как ей пользуются. Но, приехав домой, мы совсем забыли про эту зажигалку, и сын лег с ней спать.

Около часа ночи мы услышали крики в его комнате. Мы проснулись в ужасе, потому что в доме пахло гарью. Мы побежали в его комнату.

Простыни горели, а наш сын лежал на полу, свернувшись калачиком. Он кричал и плакал, закрыв глаза руками.

Пока муж пытался потушить пожар, я отвела сына в комнату. К счастью, он не получил никаких травм, по крайней мере внешних, но травма внутри осталась навсегда.

Я гладила его по голове, по волосам, целовала в лоб. Когда он наконец успокоился, он сказал мне, что ему пришло в голову использовать зажигалку в качестве фонарика, чтобы почитать книгу, спрятавшись под одеялом. Все шло хорошо, пока пламя не коснулось ткани. Тут-то и произошла катастрофа. С того дня у него появился этот страх перед зажигалками.

– Перед зажигалками или перед огнем?

– Нет, перед огнем не так сильно, именно перед зажигалками. При виде любой зажигалки он тут же начинал дрожать всем телом, а потом кричать как сумасшедший. Сразу после этого он падал на пол, сворачивался калачиком, закрывал глаза и начинал плакать. Всегда одно и то же, один и тот же сценарий проявления страха. Я так и не смогла избавить его от этой фобии, но нам удалось научиться справляться с реакцией на нее.

– Каким образом? – спросила Луна, с интересом слушавшая мой рассказ.

– Как психолог я знаю, насколько важно во время приступа паники или тревоги отвлечься от пугающих мыслей. Я придумала игру, чтобы перехитрить паническую атаку. Когда он ложился на пол и закрывал глаза, я начинала хлопать в ладоши.

– Хлопать в ладоши?

– Да, потому что это совершенно нелогично, когда кто-то хлопает в ладоши в момент паники. Благодаря этому я могла заставить его открыть глаза и посмотреть на меня. И как только я привлекала его внимание, мы должны были произнести коротенькую фразу из двух слов: я произносила первое слово, а он – второе. Слова всегда были одни и те же, но я задавала скорость произнесения. Если я произносила очень быстро, он должен был произнести так же быстро, если я произносила очень медленно, то он должен был сделать то же самое. И с помощью этой простой игры его разум успокаивался.

– А какие это были слова?

– Þetta Reddast.

– На исландском?

– Да, откуда ты знаешь?

– Я говорю на десяти языках, в том числе на одном скандинавском, так что я знаю эту фразу. Она означает «Все будет хорошо».

– Да, именно. Мне очень нравится исландский взгляд на жизнь, что в конечном итоге все образуется. Мы с сыном много раз играли в эту игру, и в конце концов это укоренилось в его сознании. Как только у него начиналась паническая атака, я начинала хлопать, он обращал на меня внимание, я говорила ему быстро: «Þetta!» – и он так же быстро отвечал: «Reddast». Если же я произносила свое слово очень медленно: «Þ e t t a», он отвечал мне так же неторопливо: «R e d d a s t». Так он постепенно преодолевал панику, сосредотачиваясь всегда на одних и тех же словах: Þetta Reddast.

– Þetta Reddast! – выкрикнула Луна. – Мне нравится!

Польша

– Я знаю, что вам нравятся мягкие игрушки, особенно – плюшевые слоны, как тот, что лежит в красной коробке, которую вы принесли. Я знаю, что вам нравится держать в руках теплую чашку, что ваш любимый цвет – небесно-голубой. Каждый раз, когда