Другая. Видеть мир не глазами, а сердцем - Элой Морено

– Ты же сама говоришь, что нет ничего невозможного, так?

– Так, – ответила она.

– Это будет самый грандиозный трюк, после которого все признают, что я лучший волшебник в мире! Я собираюсь…

Конец этой фразы мальчик шепчет ей на ухо. Луна начинает плакать так, как никогда раньше, потому что знает, что этот трюк невозможен. Она также знает, что, несмотря ни на что, он все равно попытается.

Их губы медленно соприкасаются через слезы и кровь.

Польша

В небольшом кафе в одном польском городе мужчина подходит к столику женщины, которая не понимает его намерений.

– Могу я присесть? – спрашивает он по-английски.

Женщина едва заметно кивает. Мужчина садится напротив нее:

– Я видел вас сегодня на пирсе.

И тут женщина вспоминает мужчину, прогуливающегося по пляжу под дождем, которого видела два дня назад.

– Мне нравится гулять по окрестностям ранним утром, здесь мои самые любимые места. И мне показалось милой случайностью встретить вас там. Это уникальное место.

– Да, – отвечает женщина, которая постепенно, возможно, из-за его голоса или его возраста, начинает испытывать к нему теплые чувства.

– Для меня это очень важное место, как в хорошем, так и в плохом смысле.

Мужчина медленно делает глоток кофе.

– Что ж, больше не смею вас беспокоить. Я просто хотел поздороваться с вами и вернуть вам кое-что. Думаю, вы забыли это сегодня утром на скамейке, – говорит он, доставая из кармана пальто небольшую красную коробочку.

Он кладет ее на стол и уходит.

Женщина уже собирается сказать ему, что эту коробочку забыл кто-то другой, что маленький плюшевый слон внутри вовсе не ее. Проблема в том, что она не знает, будет ли это правдой.

– Что такое, Луна?

– Когда ты вспоминаешь приятные моменты, пережитые с кем-то, самое плохое – это то, что в конце концов всегда вспоминаешь, что этого человека больше нет.

Луна продолжала говорить из-под шляпы, как будто так реальность могла причинить ей меньше боли.

– Он обещал мне, что будет продолжать пытаться. И это правда, в этом он не солгал. С тех пор он продолжал пытаться, и я знаю, что он будет пытаться и дальше.

Я снова запуталась в ее словах, потому что была не уверена, правильно ли она использует времена глаголов.

– Однажды он пообещал мне, что совершит невероятный магический трюк, который повергнет всех в шок. – Луна сняла шляпу и посмотрела на свои руки. – Он сказал мне, что с-с-сделает так, что у меня снова вырастут указательные пальцы, как вам такое?

По щеке девочки скатилась слеза.

– Он назвал его Суперграндиозный Финальный Трюк. – Она замолчала. Еще одна слезинка скатилась вслед за предыдущей, и она снова надела шляпу. – И он пытался. Каждую ночь он приходил ко мне в палату и прикасался к моим рукам. Он пытался сто раз, тысячу раз. И я позволяла ему, потому что не могла прикоснуться к нему сама, потому что знала, что каждый раз, когда он делает это, он показывает свою любовь. Любовь, которую мы не могли выразить в поцелуях, он дарил мне в своих прикосновениях. Трюк заключался в том, – ее голос задрожал, – что мы оба выйдем на сцену и встанем лицом друг к другу. В этот момент я вытяну руки и как можно шире расставлю пальцы. Он хлопнет в ладоши три раза: раз, два, три. А потом он возьмет в руки мои указательные пальцы. Я должна была на несколько секунд закрыть глаза, а когда бы я их открыла, то увидела бы, как мои пальцы выросли.

Она замолчала.

А меня вдруг бросило в дрожь.

Я осмотрелась, чтобы проверить, нет ли вокруг скрытых камер, на случай, если надо мной просто решили подшутить. Потому что я уже слышала эту историю. Мне рассказывала ее директор, когда вместе с Луной в парке они встретили ребенка.

– Именно тогда я впервые нарисовала на этой доске знак бесконечности, – продолжила Луна. – Я впервые поняла, что внутри этой шляпы я могу найти то, что видела во сне.

Мальчик-волшебник

Мальчик-волшебник умирал. Уже не только его кожа трескалась от малейшего прикосновения, но и все его тело превращалось в одну большую незаживающую рану.

Дошло до того, что переодевание стало больше похоже на растирание тела иголками. Даже закрывая глаза, он чувствовал боль в веках. Ран на пальцах ног было столько, что кожа между ними слипалась.

Ему было трудно говорить: язвы во рту болели от каждого произнесенного слова.

В последнее время, как и во время прошлого кризиса, врачи вводили ему пищу прямо в желудок, через зонд в пупке. Он больше не плакал, потому что слезы обжигали его.

Мальчик-волшебник провел свои последние дни в постели, представляя, на что была бы похожа его нормальная жизнь. Он представлял, как обнимает Луну, не задумываясь о силе объятий, как учится ездить на велосипеде, не боясь упасть, как играет на пляже и песок не впивается в кожу металлической стружкой, как катается с горки и ест обычную еду.

И среди всего этого он продолжал думать о том, как сделать так, чтобы у Луны снова выросли пальцы. Он думал об этом потому, что, возможно, эта мысль поддерживала в нем жизнь.

Но настал момент, когда он исполнил свой последний трюк, как это делают все великие волшебники: он исчез незаметно для публики.

Самое удивительное, что боль из-за его смерти пришла к Луне несколькими минутами раньше. Внезапно, без видимой причины, она начала кричать посреди ночи. Несколько врачей пришли ей на помощь, даже не догадываясь, что крик Луны – лишь вспышка молнии, гром должен был разразиться в палате напротив.

Польша

Женщина просыпается в шесть утра. Ей снова снился тот же сон – бесконечное падение в никуда. Но на этот раз сон казался более реальным, чем обычно, из-за чего она еще больше встревожена.

Она включает свет и смотрит на тумбочку. Коробка по-прежнему там.

Это не моя коробка. Не моя.

Она продолжает убеждать саму себя.

Она закрывает глаза, надеясь снова заснуть, но понимает, что ничего не получится: слишком много всего происходит, и она ничего не понимает.

Проворочавшись час, она включает свет и открывает коробку: плюшевый слон все еще лежит внутри.

В памяти всплывают воспоминания из детства, ее одержимость плюшевыми слонами. Она помнит всю свою коллекцию, их было более пятидесяти, всех размеров и цветов. Она не понимала почему, но ей всегда нравились плюшевые слоны, и, как только ей попадался новый, ей