Письмо из аппаратной - Андрей Андреевич Калашников

После она положила голову ему на плечо, и так они стояли долго и молчали. Он чувствовал ее тепло, и ему хотелось, чтобы этот момент никогда не кончался.

– Ты устала?.. – он осторожно слегка повернул голову в ее сторону.

– Да… – тихо произнесла она. – Я должна идти…

С этого момента Пронин вновь стал видеться с Лизой. Они не могли повторять такие вечера слишком часто. Пронина назначали в наряд по клубу раз в несколько дней, таков был порядок. Остальное время ему по-прежнему приходилось заступать на боевые дежурства и обучать молодых вместе с Локтевым и Северянко.

Но их аппаратная отныне перестала быть для него местом, куда хотелось вернуться. Он мечтал поскорее уйти отсюда. Не потому, что ему было неприятно общество товарищей, а потому, что дежурства в аппаратной теперь превращались в часы, дни и ночи ожидания следующей встречи с ней.

Каждая из этих встреч надолго запечатлелась в памяти Пронина. Они вместе встречали наступление весны, обсуждали музыку, искусство, психологию, философствовали на разные темы. С Лизой Пронину было куда интересней, чем в кругу солдат. В клубе он был вдали от армейской рутины, такой наскучившей и приевшейся, такой обыденной и пошлой.

Лиза ждала его с нетерпением и встречала своей теплой улыбкой, которая говорила: «Ну наконец-то ты пришел!» Они дожидались, пока все уйдут из здания клуба, и в этот момент наступало их время – время душевных разговоров, теплоты, весны и чая.

Пронину казалось, что ни с одним человеком на свете до сих пор он не мог разговаривать так открыто и непринужденно. Лиза понимала его с полуслова, досказывала его мысли и наполняла сердце непередаваемой радостью каждый раз, когда чуть склоняла голову набок и улыбалась ему своей тихой искренней улыбкой. В такие моменты в глубине ее глаз он читал: «Это чувство взаимно. И мне хорошо с тобой, Филипп, как не было ни с кем и никогда прежде».

* * *

Накануне праздничного концерта ко Дню Победы стояла необычайно теплая погода. Температура поднялась почти до двадцати градусов. Весна уже вступала в свои полноправные права, и Пронин думал, что жить на Земле прекрасно. Он представлял, как вернется на гражданку, как закончится срок его службы, как наконец ощутит долгожданные звуки и запахи свободы. И ему представлялось, что вся жизнь впереди, он может еще так много успеть, наслаждаться этой жизнью, купаться в лучах солнца, приносить пользу людям.

С этими мыслями Пронин вошел в здание клуба. В прекрасном расположении духа и в предвкушении еще более прекрасного продолжения он провел время до вечера. Он шутил и смеялся с каждым встречным солдатом, все узнавали его, а те, что не знали, все равно дружески улыбались и перекидывались с ним парой-тройкой приветливых фраз.

Наконец последние посетители разошлись по своим делам. Солнце уже начинало садиться за горизонт. Запирая входную дверь, находившуюся в тени здания на восточной стороне, Пронин с наслаждением вдохнул запахи оттаявшей, скинувшей последние оковы зимы природы, прислушался к пению птиц и с нетерпением поднялся на третий этаж, где его ждала Лиза.

Он вошел в комнату, не в силах сдержать лучезарную улыбку, которой невозможно было не поддаться, и первым его желанием было подбежать к ней, обнять, закружить над головой. Но он сдержал свой порыв, подошел к столу и почти прошептал ей на ухо:

– Может, тебе пора отдохнуть? Хватит работать. Просто посидим на подоконнике, посмотрим на закат?

Лиза медленно повернулась и подняла на него нежные усталые глаза. В глубине ее глаз распускались полевые цветы и сияла радость пронизывающей признательности.

– А кто мне даст отдохнуть? – спросила Лиза, и в голосе ее прозвучала усталая ирония. – Завтра концерт, командование не ждет.

На мгновение Пронин задумался, не спуская глаз с ее милого лица.

– Ну хорошо, тогда давай я помогу тебе закончить работу. Я могу чем-то помочь?

Лиза повела рукой по волосам, затем бросила взгляд на стол и закрыла кожаный блокнотик.

– Да нет, я уже сто раз все проверила. Наверное, и правда, надо отвлечься, – она повеселела.

– Я принес тебе кое-что особенное, – Филипп сунул руку во внутренний карман кителя. – Не знаю, понравится тебе или нет, но я старался. Здесь трудно достать что-нибудь интересное.

И он достал из-за пазухи небольшую вещь, скрываемую его ладонью.

– Что там? Покажи! – нетерпеливо произнесла Лиза, как ребенок.

– А ты угадай, – дразнил ее Филипп.

– Ну-у, так нечестно. Ты уже сказал, что принес мне что-то особенное! Условия, что я должна угадать, не было!

Он медленно развернул ладонь и поднес к ее лицу подарок. Это был маленький театральный бинокль необычайной красоты, который он выменял у новобранцев за несколько походов в магазин. Лиза открыла рот от изумления.

– Это невероятно… – прошептала она, и восторг в ее глазах сменился на нечто большее, непонимающее. – Это мне? Где ты нашел это здесь, Филипп?

– Увеличение всего лишь трехкратное, – Филипп предпочел умолчать о происхождении бинокля. – Но я полагаю, нам этого хватит.

– Филипп… – нежно прошептала она. – Я не знаю…

– Тебе нравится? – перебил ее Филипп. – Тогда пойдем скорее пить чай и смотреть в окно. Я еще хочу успеть на закат, это редко здесь бывает.

Он был прав. Лиза разглядывала бинокль со всех сторон и не могла оторвать от него взгляда.

– Это безумно… безумно красиво и… трогательно… – она подняла на него глаза. – Мне никто никогда не делал подобных подарков… – сказала она, скорее имея в виду не сам бинокль, а то, для чего он предназначался.

Они уселись на подоконник напротив друг друга, как любили делать последнее время. Между ними стоял чайник и уже привычные два стакана, от которых медленно едва заметно поднимался пар. Лиза сидела на стороне солнца, она слегка щурилась, а ее невесомые локоны купались в оранжевых предзакатных лучах.

– Давай поменяемся местами, – вдруг сказала она.

– Ты хочешь? Ну давай.

Они взялись за руки, чтобы поднять друг друга, вместе спрыгнули на пол и поменялись местами. Теперь он слегка морщился, а она смотрела на него, каким он стал, более твердым, мужественным.

– Я бы хотела изучать тебя и изучать, – она поискала глазами бинокль, но он остался на столе, рукой было не дотянуться.

– Нет, Лиза, через бинокль мы будем изучать другое, – он рассмеялся.

Она подхватила его смех. Звонкими, почти девчачьими переливами он разлетался по комнате, наполняя ее чем-то необыкновенным.

– А давай-ка ты лучше… –