Ледяные объятия - Мэри Элизабет Брэддон

благотворительной школы, и про наши пикники в Хосли-Ком и ботанические и энтомологические экскурсии на чорвеллские общинные земли… Словом, были упомянуты все удовольствия, которые пришлись на детство моих младших родственников и на мои юные годы: удовольствия нехитрые и столь характерные для англичан. Этот допрос продолжался под неотрывным и высокомерным взглядом мисс Тримейн, причем она даже не предпринимала усилий, чтобы скрыть недовольство.

– Не думала, что вы, мистер Крайтон, могли с простодушием аркадского пастушка предаваться подобным утехам, – наконец, процедила мисс Тримейн. – О, не смущайтесь, вспоминайте дальше. Весьма занятно слушать о событиях ваших детских лет.

– Я не претендую на то, чтобы заинтересовать ими вас, Джулия, – ответил Эдвард с язвительностью, которая не пристала влюбленному. – Мне известно, какое презрение вы питаете к простым радостям сельской жизни. Да были ли вы ребенком, Джулия? Мне кажется, вам ни разу не случалось бежать вслед за бабочкой.

Странным образом после слов мисс Тримейн уже невозможно было продолжать наш разговор о прошлом. Я видела, что Эдвард смущен и раздосадован, что вся приятность воспоминаний улетучилась под холодным взглядом этих выпуклых глаз. Девица в розовом, сидевшая рядом с Джулией Тримейн, поднялась, освободив место, и его тотчас занял Эдвард, и весь остаток вечера его внимание принадлежало невесте. Время от времени я поглядывала на его выразительное лицо, оживленное беседой, и недоумевала, что же этот молодой человек нашел в той, которая (в моих глазах) его совершенно не стоила.

Уже пробило полночь, когда я вернулась в свою комнату, безоговорочно довольная сердечным приемом, мне оказанным. Назавтра, по многолетней привычке, я проснулась рано и поспешила отдернуть камчатую портьеру и выглянуть в окно.

Я увидела просторный, хотя и закрытый со всех сторон, двор, куда выходили запертые двери приземистых прочных конюшен и псарен. Плющ и мох, намекая на древность, придавали этим серокаменным постройкам, да и всему двору, некую интригующую таинственность. Должно быть, ни конюшнями, ни псарнями не пользуются, решила я. Нынешние хозяева держат лошадей в новеньких аккуратненьких краснокирпичных стойлах, которые расположены за музыкальным салоном и производят престранное впечатление на всякого, кто приближается к дому не с фасада, а с тылов.

Не раз мне доводилось слышать, что дед нынешнего сквайра держал свору гончих, проданную сразу после его смерти; я знала, что моему кузену, мистеру Крайтону, советовали брать пример с деда, однако в радиусе двадцати миль от поместья не нашлось бы ни единой охотничьей собаки, хотя местность прямо-таки приглашала устроить охоту на лис.

О нет, Джордж Крайтон, нынешний хозяин Крайтон-Эбби, к числу охотников не принадлежал. Более того – он втайне страшился этой забавы, ибо немало Крайтонов погибло на охоте. Вообще род, даром что богатый и преуспевающий, был не из везучих, и громадное наследство не слишком часто переходило к старшему сыну. Смерть, во многих случаях жестокая и внезапная, вставала между первенцем в семействе и тем, что положено ему по праву рождения. Я сама, раздумывая над темными страницами истории Крайтонов, задавалась вопросом, не терзают ли мою кузину Фанни дурные предчувствия относительно судьбы ее единственного обожаемого сына.

Но водился ли в Крайтон-Эбби призрак – бледный гость, наличие коего обязательно для любого старинного поместья? Мне случалось слышать туманные намеки на некую сущность, которая появляется изредка рядом с особняком, но ни разу я не сумела выяснить, на что эта сущность похожа.

Каждый, к кому я подступала с расспросами, уверял, будто ничего такого не видел, а только слышал истории из далекого прошлого – скорее всего глупые россказни, – им и внимать-то не стоило. Однажды я вызвала гнев кузена Джорджа, заговорив с ним о призраке; Джордж заявил, что отныне не потерпит, если при нем с моих губ сорвется хотя бы намек на потустороннюю чушь.

Весело проходил для нас тот декабрь. В доме собрались приятнейшие гости, и короткие зимние дни текли, словно неспешная река забав и удовольствий. Окруженная любимыми родственниками, я наслаждалась каждой минутой жизни в этом старинном поместье. Скажи мне кто-нибудь заранее, что для меня еще возможно столь полное счастье, я бы не поверила.

Особенно много я общалась с Эдвардом, который пытался внушить мисс Тримейн простую мысль: если она хочет порадовать его, то должна быть мила со мной. И мисс Тримейн действительно старалась; я заметила, что, несмотря на отталкивающую гордыню, ею почти не скрываемую, она стремилась угодить жениху.

Период ухаживания никто не назвал бы безоблачным. Нареченные часто ссорились, причем подробности ссор и поводы к ним спешили изложить мне сестры Эдварда, Софи и Агнес. Тут имела место борьба двух гордых душ за главенство, но гордость Эдварда была благороднее и заключалась в высокомерном презрении ко всему дурному; такая гордость не портит натуру щедрую и широкую. Я считала Эдварда средоточием всех достойных восхищения качеств, и мне не надоедало слушать, как кузина Фанни превозносит своего сына. Она чувствовала мой искренний интерес и знала, что может довериться мне как родной сестре.

– Полагаю, Сара, ты уже поняла, что я совсем не так симпатизирую Джулии Тримейн, как мне самой хотелось бы, – однажды сказала Фанни. – Тем не менее я очень рада, что мой сын скоро женится. Семью моего мужа не назовешь везучей, как тебе известно, Сара. Какое поколение ни вспомни, старший сын непременно окажется человеком буйного нрава и несчастливой судьбы. Когда Эдвард был ребенком, я много часов провела в тяжких раздумьях; меня страшило его будущее. Слава богу, ни одним своим поступком он ни разу не доставил мне огорчения в детстве; он и сейчас ведет себя безукоризненно. Лучшего сына и пожелать нельзя, каковой факт не умаляет моей радости по поводу его женитьбы. Видишь ли, все, кому в наследство предназначалось Крайтон-Эбби, но кто встретил вместо этого безвременный конец, умерли неженатыми. Вспомним хотя бы Хью Крайтона, который жил при Георге II[26] и погиб на дуэли. А ведь был еще Джон, сломавший позвоночник во время охоты тридцать лет назад; и Теодор, случайно застреленный школьным товарищем в Итоне; и Джаспер, затонувший вместе со своей яхтой в Средиземном море сорок лет назад. Зловещий список, не так ли, Сара? Когда мой сын женится, я вздохну спокойно, ведь брачные узы создадут для него защиту. Получится, что Эдвард словно вырвался из-под неких чар, сгубивших столь многих представителей рода. Вдобавок, став семейным человеком, он и сам начнет беречься.

Я согласилась с миссис Крайтон, хоть и не изменила своему убеждению, что любая девушка подошла бы Эдварду больше, чем холодная и величавая Джулия Тримейн: я никак не могла представить его семейную жизнь счастливой при