Сесилия - Фанни Берни

– Сдается мне, теперь ему нужен не лекарь, а друг, – заметила Сесилия.

– У него есть друг, сударыня, и знатный друг. Ах, если б принять его помощь! Но брат при каждой их встрече приходит в такое волнение, что его лихорадка только усиливается.

– Что ж. – Сесилия встала. – Я вижу, перед нами стоит нелегкая задача. Но держитесь и верьте: если можно его спасти, он не умрет.

Боясь опять обидеть девушку, она все же предложила ей денег. Мисс Белфилд больше не сердилась, однако, сердечно поблагодарив Сесилию, сказала, что сейчас они не бедствуют. На том они распрощались, и Сесилия возвратилась домой. Всю дорогу она придумывала занятие мистеру Белфилду: определившись с видами на будущее, он смог бы воспрянуть духом и побыстрее выздороветь. Впрочем, ей так ничего и не пришло на ум. У нее имелись весьма смутные представления о том, чем обычно занимаются мужчины.

Тут Сесилия вспомнила о своем лучшем советчике и источнике сведений – мистере Монктоне – и решила при первой же возможности переговорить с ним. Но, хотя она серьезно надеялась на его помощь, у нее возникла другая, не менее приятная (пусть и не столь практичная) мысль: посоветоваться с Делвилом-младшим. Он был хорошо осведомлен о невзгодах мистера Белфилда; прямо спросив его мнения, Сесилия надеялась убедить молодого человека, что вовсе не влюблена в мистера Белфилда, равно как и в баронета.

Глава II. Симпатия

Следующий день Сесилия собиралась провести на Сент-Джеймс-сквер. По опыту она знала, что ей, скорее всего, удастся поговорить с Делвилом наедине.

Так и случилось. Вечером миссис Делвил на время вышла из комнаты, чтобы ответить на письмо. Сесилия, оставшись вдвоем с ее сыном, поколебавшись, произнесла:

– Осмелюсь посоветоваться с вами об одном деле. Полагаю, вам известно о бедственном состоянии мистера Белфилда? Если ему не помочь, боюсь, вскоре он будет совершенно сломлен. Медицина бессильна перед тревожным возбуждением, которое охватило мистера Белфилда. Он не примет денежное вспомоществование, поэтому я хочу, чтобы его способности, так долго развлекавшие окружающих, послужили бы наконец ему самому. Как полагаете, сэр, это возможно?

– Отрадно, что наши мнения сходятся. Я все утро пытался придумать мистеру Белфилду занятие, при котором сгодятся его образование и таланты. Взгляните, сударыня.

Делвил вынул из кармана письмо и, сломав печать, передал ей. Оно было адресовано одному вельможе; Делвил настоятельно рекомендовал Белфилда в наставники его сыну, собиравшемуся в заграничное путешествие. Оба были поражены совпадением своих устремлений. Молодой человек смотрел на Сесилию взглядом, полным красноречивого восхищения, который в данных обстоятельствах отнюдь не оскорбил ее. Всем своим видом выражая живейшее одобрение, она лишь успела вернуть ему письмо до того, как в комнату вернулась миссис Делвил.

Остаток вечера говорили мало. Сесилия была задумчива, а Делвил-младший так рассеян, что матери пришлось три раза напомнить о том, что нынче ему надо встретить отца, прибывающего в лондонский дом герцога Дервентского, прежде чем он ее услыхал.

Вернувшись к мистеру Харрелу, девушка обнаружила, что дом полон гостей. При первой же возможности она ускользнула к себе. Теперь ее занимали новые мысли, воображение рисовало новые картины. С первого знакомства с Делвилом-младшим Сесилия невольно восхищалась его обхождением и речами. Однако она была не из тех пылких натур, что загораются как спичка, и держала страсти в узде, поэтому сразу заметила опасность и решила ни в коем случае не поощрять чувство, не оправданное давним и близким знакомством. Она отказывала себе в коварном удовольствии размышлять о его достоинствах и прилежно старалась занять каждую свободную минуту, чтобы не оставлять времени для мечтаний. Так обстояло дело до того, как ей довелось поселиться у Делвилов, где она очутилась в гораздо большей опасности, потому что меньше заботилась об осторожности. Они с Делвилом беседовали столь часто, что некогда было и подумать, к чему все это может привести.

Человек, обладающий подобными качествами, а кроме того, знатным происхождением, привлекательной внешностью и изысканными манерами, становился опасным собеседником для молодой девушки, которая прежде никогда не влюблялась, зато была поклонницей всяческого совершенства. И хотя Сесилия всегда получала удовольствие от общества Делвила, лишь проведя две недели под одной с ним крышей и вернувшись к себе на Портман-сквер, она вдруг осознала, что ее счастье теперь зависит не от нее.

Однако потеря душевной свободы не слишком беспокоила Сесилию, ведь выбор сердца невольно был одобрен рассудком. Общественное положение Делвила не оставляло желать лучшего: он был поставлен выше, чем она, но не настолько, чтобы внушить ей чувство собственной ничтожности. Он происходил из почтенного рода, его матушка казалась Сесилии лучшей из женщин, характер и наклонности Делвила словно были созданы для того, чтобы составить ее счастье, а ее собственное богатство было так велико, что к его состоянию она была равнодушна. Восхищенная счастливым совпадением чувств и обстоятельств, она начала лелеять в себе прежде подавляемую привязанность.

Правда, Сесилия не была уверена во взаимности, но имела причины полагать, что Делвил также ею очарован; она подозревала, что он сдерживает свои чувства потому, что уверен в ее связи с мистером Белфилдом либо с сэром Робертом, но надеялась, что, когда заблуждение развеется, он наконец даст себе волю, поэтому собиралась спокойно ждать объяснения и даже хотела его отсрочить, чтобы получше изучить Делвила и уберечься от возможных сожалений.

Глава III. Спор

На следующий день после этого счастливого открытия Сесилию навестил мистер Монктон. Он осведомлялся о ней сразу после отъезда Харрелов и был жестоко разочарован, узнав, что она стала еще недоступнее для него, так как не был лично знаком с Делвилами и не рискнул бы появиться в их доме.

А Сесилия встретила его даже радостней, чем обычно. Она рассказала о причинах своего переезда на Сент-Джеймс-сквер и о назойливости, с какой мистер Харрел продолжал поощрять ухаживания сэра Роберта. Сесилия умоляла мистера Монктона стать посредником в непосильном для нее деле и вразумить опекуна и баронета. Мистер Монктон заверил ее, что обдумает все обстоятельства этого дела и найдет способ его уладить.

– Впрочем, сначала мне надо все выяснить. Стараясь якобы для сэра Роберта, мистер Харрел, несомненно, преследует собственную цель, и догадаться, что это за цель, нетрудно. Дружба для таких вертопрахов – лишь пустой звук, прикрытие для отношений, единственный смысл которых состоит в том, чтобы без усилий одалживать деньги, вместе ходить по игорным домам и похваляться своими