Сесилия - Фанни Берни

– Скоро начнется оркестровая пьеса, – сказала Сесилия, заглядывая в программу концерта. – Надеюсь, это вас подбодрит.

– Оркестровая пьеса! Невыносимо! Эти оглушительные, утомительные оркестры!

– Видимо, вы любите вокальное искусство?

– Любил бы, да вот беда – теперь и голосов хороших нет.

После этих слов мистер Медоуз внезапно встал и удалился, будто позабыв о том, что вел беседу. Мистер Госпорт, оказавшийся неподалеку и наблюдавший за этой сценой, остановил его и спросил:

– Как, Медоуз, вас наконец поймали?

– Я до смерти измотался! – ответил тот, зевая. – Болтал с девицей, развлекал ее!

– Умаялись от болтовни?

– Нет, но сколько усилий!.. Теперь я на две недели выбит из колеи!.. Развлекать девицу! Лучше уж рабом на галеру!

– Разве она не вознаградила вас за хлопоты? Она ведь премиленькая.

– Да, она и впрямь хороша, но донельзя робка, ее не разговорить.

– Я полагал, такое вам по душе. Вы ведь не выносите болтушек. Под натиском мисс Лароль вы стенали!

– Лароль? Она способна за пару минут довести до дрожи. Но так ведь всегда! Кругом крайности! Девицы все развязны, а эта слишком сдержанна! Везде изъяны! Идеала не существует!

И он пошел прочь, а мистер Госпорт направился к Сесилии.

– Я очень хотел подойти к вам, но не отваживался, – воскликнул он, – вы беседовали с мистером Медоузом. Он теперь в большой моде. Его манерам подражают, его внимания добиваются. Он решает, что вульгарно и что элегантно, его похвала может создать репутацию!

– И что за волшебная сила наделила его таким влиянием?

– Счастливая способность улавливать веяния времени и доводить их до полного абсурда. Чтобы добиться известности, теперь необходимо быть вялым, ко всему безучастным и самолюбивым.

– Более очаровательного собеседника трудно пожелать! – рассмеялась Сесилия. – Что за чудные манеры! И давно они в моде?

– Я лишь бесстрастный хронист, но знаю: это уже не ново. Можно надеяться, что вскоре возникнет другое помешательство и господству бесчувственных придет конец. Мистер Медоуз теперь глава этого лагеря, так же как мисс Лароль представляет болтливых, а мисс Лисон – надменных. Но им наступают на пятки другие; они, хоть и своим манером, добиваются той же награды, что и наше веселое трио, а именно – всеобщего внимания и зависти к своим чудачествам.

Под это описание отлично подходил капитан Эресби, как раз в этот момент отошедший от камина, чтобы объявить Сесилии, как рад видеть ее. Он доведен до отчаяния, ибо давно лишен этой чести, и уже испугался, что она взяла за правило избегать общества. И, улыбнувшись, капитан присоединился к другой компании.

– А из какого лагеря этот джентльмен? – спросила Сесилия.

– Из лагеря любезников, – ответил мистер Госпорт. – Его цель состоит в том, чтобы, отвешивая налево и направо пустые комплименты, извлечь из этого пользу в свете. Однако убогий язык, за который вы, верно, его презираете, – следствие не только ограниченного ума, но также фатовства и зазнайства.

– Бедняжка! – воскликнула Сесилия. – Ему, конечно, стоит больших хлопот выставлять себя в нелепом виде?

– Зато он торжествует, добившись внимания к себе!.. Однако видите ли вы того джентльмена, что вот уже полчаса отвешивает вам поклоны, или предпочитаете не замечать его?

– Где? – воскликнула Сесилия и, оглядевшись, обнаружила мистера Морриса, который тут же подскочил к ней, хотя после злосчастного казуса на маскараде не смел появляться у Харрелов. Он робко осведомился о здоровье мисс Беверли, отвесил глубокий поклон и скромно ретировался. Однако миссис Харрел узнала его и так мило ему улыбнулась, что он собрался с духом и заговорил с ней. Концерт закончился, и дамы встали; джентльмены присоединились к ним. Моррис, к своему величайшему изумлению обнаружив, что никто не вспоминает о его эскападе, перестал скромничать и обрел былую прыткость.

Компания отправилась в чайную комнату; по пути Сесилия увидала в одной из галерей Делвила-младшего и почти тотчас поймала его взгляд. В мгновение ока он очутился рядом и, казалось, был счастлив ее видеть. Его внимание и восхищение, до сих пор пленявшие Сесилию как свидетельства искренности, теперь расстраивали ее как доказательства равнодушия: он проявлял обычную учтивость. Ей вспомнилось, что молодой человек всегда вел себя так, за исключением того единственного случая, когда показывал ей письмо для мистера Белфилда, – он как будто был поражен необычайным совпадением их мыслей и поступков.

Делвил-младший тихо спросил, не представит ли она его мистеру Харрелу. Сесилия не смогла ему отказать, хотя эта просьба явно служила предлогом для более частых встреч в будущем. Она убедила себя, что неохотно соглашается на нее. Харрелам польстила неожиданная приветливость молодого вельможи, и они пригласили его выпить вместе чаю. Делвил с готовностью принял предложение.

Они очутились у двери, за которой находилась лестница, ведущая вниз, в чайную. Сесилия заметила сэра Роберта, который как будто искал ее. Вспомнив о скандале в опере, она решила на сей раз принять услуги баронета, если он их предложит. И все же это было бы ей неприятно, поэтому она попробовала ускользнуть от него, быстро спустившись по лестнице. Однако Делвил нагнал ее.

– Ах вы, плутишка, хотели улизнуть! Что скажет сэр Роберт? Я видел: вы сбежали, когда он разыскивал вас.

– Значит, вам ясна причина моего бегства.

– Вы позволите мне передать эти слова милорду Эрнольфу? – засмеялся Делвил.

– Можете передать их хоть всему Пантеону, – ответила Сесилия, задетая тем, что он сразу подумал о лорде Эрнольфе, а не о себе.

Тут подошли остальные, прервав их беседу. Сесилию несколько утешило, что Делвил, по-видимому, до сих пор считал ее влюбленной. Она надеялась, что будь он уверен в обратном, то говорил бы совсем по-другому.

Моррис попытался разыскать для компании свободный стол. Пока все ждали, мисс Лароль, заметившая Сесилию с лестницы, подбежала к ней и взяла под руку.

– Ах, милочка, неужто вы здесь? Поразительно! Вас так долго не было видно, и я решила, что вы ушли в монастырь. Но ради всего святого, почему вы не появились на последней ассамблее у леди Найланд? Ой, взгляните! Не миссис Мирс ли это в своем древнем красном платье? Я начинаю думать, что другого у нее никогда не будет. Хоть бы наложили арест на ее имущество, тогда она от него избавится!

Моррис принес известие о том, что отыскал почти свободный стол. За ним сидит всего один джентльмен, и так как он не пьет чай, то, несомненно, уступит свое место. Мисс Лароль вернулась к своей компании, а остальные последовали за Моррисом. Дамы сели. Вышеупомянутым джентльменом оказался мистер Медоуз, который и не думал уходить, а, напротив, лениво развалился на скамье, заняв