Сесилия - Фанни Берни

Мистер Монктон попросил Сесилию быть крайне осторожной в денежных делах с мистером Харрелом и тут же по выражению ее лица догадался, что его совет запоздал. Он тотчас заподозрил неладное и начал ее расспрашивать. Девушка пыталась уйти от ответа, но мистер Монктон был слишком умен, чтобы верить простодушным отговоркам, и вскоре раскрыл все обстоятельства ее сделки с опекуном. Он указал ей на опасность стать жертвой мошенничества, даже разорения, которым чревато обращение к ростовщику, и потребовал ни в коем случае не прибегать к этому ненадежному средству опять.

В середине беседы Сесилии принесли записку от мистера Делвила-старшего. Тот сообщал о своем возвращении в Лондон и приглашал ее завтра утром на Сент-Джеймс-сквер для некоей важной беседы. Волнение и жгучее любопытство девушки не прошли незамеченными для мистера Монктона. Он тотчас оставил разговоры о Харрелах и баронете, чтобы спросить, как она провела время на Сент-Джеймс-сквер и что думает о Делвилах теперь.

Сесилия объяснила, что давно не видела мистера Делвила, но охотно ответила на вопросы о его супруге, сердечно распространяясь о ее редких достоинствах. Однако, когда расспросы коснулись сына этой дамы, Сесилия уже не проявила прежнего красноречия и непринужденности. Мистер Монктон немедленно углядел эту перемену, но заставил себя улыбнуться:

– Вы обнаружили семейный заговор, призванный поймать вас в ловушку?

– Вовсе нет! Полагаю, никакого заговора нет!

– Дорогая мисс Беверли, я обо всем уже осведомлен. Правда, я не бываю у Делвилов, но прекрасно знаю, каковы их нравы, от людей, близко знакомых с этим семейством и имевших возможность его изучить.

– И что же вы слышали? – запальчиво спросила Сесилия. – По крайней мере, о миссис Делвил нельзя сказать ничего дурного.

– Простите, но миссис Делвил так же далека от совершенства, как и ее родственники, хотя искуснее скрывает свои недостатки. Вы ее еще узнаете. Надеюсь, ваше знание будет куплено не ценой счастья.

– Что я могу узнать о ней такого, сэр, что угрожало бы моему счастью?

– Из уважения к вам я без утайки расскажу обо всем; время покажет, ошибаюсь я или нет. Торжественно заверяю вас, что все ветви семейства Делвилов – прямая и боковые, несмотря на показное великолепие, бедны.

– И потому не заслуживают почтения?

– Да, ибо это делает их более алчными. И хотя в роду у них не перечесть герцогов, графов и баронов, ваше богатство, в которое они вцепятся с ненасытной жадностью, будет сочтено достаточно благородным, чтобы служить им, а вот прелестным источником этого благополучия станут постоянно помыкать как позором семьи.

Сесилия, до глубины души уязвленная этой речью, встала, не желая продолжать разговор. Мистер Монктон, догадываясь о ее чувствах, тоже встал и, беря ее за руку, сказал:

– Мне отлично известно, каким образом хотят распорядиться вашим состоянием, а заодно и вами, поэтому полагаю правильным подготовить вас к их коварным замыслам, а может быть, и сорвать их, предупредив вас.

Сесилия молча отдернула руку. Мистер Монктон, которому ее неудовольствие явило всю глубину ее чувств, с ужасом осознал грозящую ему опасность, но все же счел за лучшее отступиться и дать ей поразмышлять над его словами, пока их воздействие еще не потеряло силы. Он хотел было распрощаться, но Сесилия, уверенная, что, несмотря ни на что, этот джентльмен руководствовался ее интересами, попыталась взять себя в руки.

– Возможно, вы считаете меня неблагодарной – поверьте, это не так. Однако должна признаться, вы крайне огорчили меня, осудив миссис Делвил.

– В любом случае я убежден, что вы никого не станете защищать понапрасну. Я от души желал бы согласиться с вашим мнением о миссис Делвил. Мало того, даже признаю, что и мистер Делвил, и его супруга, вероятно, и не причинили бы вам больших обид, думай они только о себе и не имей сына.

– Значит, главный злодей – их сын? – пролепетала Сесилия.

– По крайней мере, главный побудитель их высокомерия и чванства. Ведь именно ради него они жаждут почестей и богатств, кичатся своим именем и родом, а им самим гордятся даже больше, чем собой.

«Ах! Кто не гордился бы таким сыном!» – подумала Сесилия.

– Однако их цель, – продолжал мистер Монктон, – добраться с помощью сына до вашего состояния и тут же (я знаю это наверняка) пустить его на поправление своих полуразоренных угодий.

Затем мистер Монктон сменил тему и со свойственной ему вкрадчивостью заверил Сесилию, что будет стоять на страже ее чести и благополучия, затем снова пообещал узнать, что связывает мистера Харрела с баронетом, и откланялся.

Сесилия же с беспокойством принялась размышлять о своих надеждах, еще несколько минут назад заключавших в себе ее представления о счастье. Заявления мистера Монктона жестоко ранили ее. Не подозревая о его эгоистических побуждениях, она невольно доверяла его суждениям, даже пытаясь опровергать их. Она провела ночь в смятении и под конец решила всецело руководствоваться советами старого друга.

Глава IV. Надежда

В этом душевном состоянии на следующее утро Сесилия отправилась к мистеру Делвилу. Она впервые приехала на Сент-Джеймс-сквер, готовясь к дурному, а не к хорошему. Ее проводили в залу, в которой она застала мистера Делвила в совершенном одиночестве. Когда Сесилия села, он произнес:

– Я потревожил вас, мисс Беверли, чтобы обсудить с вами ваши дела, ибо к этому меня призывает долг и возложенные на меня обязательства. Я обратился к миссис Делвил, чтобы узнать, имел ли место тот разговор, который я советовал вам завести, однако мне сообщили, что такого разговора не было.

– Мне нечего сказать, сэр, – ответила Сесилия, – и, поскольку миссис Делвил не расспрашивала меня, я надеялась, она считает, что и беседовать не о чем.

– Что до расспросов, боюсь, вы недостаточно осознаете, какое расстояние пролегает между такой дамой, как миссис Делвил с ее происхождением и брачными связями, и молодой женщиной вроде миссис Харрел, чьи предки в недавнем прошлом были суффолкскими фермерами. Но умоляю простить меня, ваших предков это не касается: знаю, это были люди приличные. Разумеется, фермер тоже человек почтенный. Полагаю, ваш отец ничем таким не занимался?

– Нет, сэр, – сухо ответила Сесилия.

– Мне говорили, он был человек весьма достойный. Из вашей семьи я знал лишь декана. Он был родственником епископа …ского, приходившегося родней и мне. Хотя, признаться, со стороны декана было весьма неожиданно назвать меня в числе своих душеприказчиков. Но вернемся к цели нашего разговора. Вы сейчас в таком возрасте, когда особенно нуждаются в советах. Молодые девушки склонны к ошибочным суждениям, им следует просить совета у тех, кто может указать на наиболее желательный союз.