Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

– Вилладжо Олимпико прям как советская деревня.

Пока Гримальди орал на Паоло, тот размышлял о том, что всегда видел родителей в знакомых местах – дома, в магазине, на озере; они были привычными, ручными, как зверюшки в клетке.

– Манчини, передаю трубку Папе, он хочет с тобой поговорить. Ясно?

Чезаре вмешался в разговор, его голос был тихим, тоненьким:

– Паоло, может, вернемся в парк?

Паоло поднял руку, сделал ему знак помолчать, повернулся к нему спиной и стал ждать. Закашлялся и услышал глухой голос Папы, который долетел до него и вывел из комы отчаяния.

– Адвокат, черт вас побери, почему я должен лезть из кожи вон, чтобы с вами связаться?

– Прошу прощения, патрон, приношу вам глубочайшие извинения, но сегодня необычайно тяжелый день…

– Напомню тебе, мой мальчик: сегодня сгорел завод, за который ты отвечаешь. День и вправду необычайно тяжелый. А сейчас-то ты где, на заводе?

– Нет.

Паоло огляделся, повернулся. Родители стояли неподвижно, расслабившись и навострив уши.

– И где же ты в таком случае?

– Патрон, мы можем поговорить по телефону…

– Шутишь, что ли, Манчини?

– Я не могу приехать в офис, не могу…

– Хорошо, я сам к тебе приеду. Где конкретно ты сейчас находишься? Почему мы не нашли твою жену в клинике Джемелли? Вы поехали в другую больницу?

– Нет, – чуть слышно ответил Паоло. – Нет.

– Тогда где же она находится?

– Я сейчас в Вилладжо Олимпико.

– Прекрасно. Можешь назвать более точное место?

– Конечно.

Паоло протер глаза и снова огляделся.

– Манчини, я жду.

– Понимаю. Я думаю.

Ему нужно было избавиться от родителей, молиться, чтобы Папа приехал поскорее, надеяться, что женщина, забравшая Элиа, объявится, даст о себе знать, найдет их. Он не знал, куда девать руки, впервые в жизни у него все вышло из-под контроля. Ему на миг показалось, что он взлетел в небо и смотрит на себя сверху, что без своего сына он всего лишь бесполезная пешка на одноцветной шахматной доске, крошечная деталь в огромном механизме, маленькое пятнышко, микроб.

– Ну и?

– Площадь Греции, через четверть часа.

– Отлично.

Он снова схватил телефон и стал пролистывать сообщения. Сара больше не объявлялась, зато его упорно искал Марганти. Посмотрел, высветились ли незнакомые номера (вдруг та женщина, что забрала Элиа, нашла способ с ним связаться), но ничего не обнаружил. Увидел сообщение по WhatsApp от Симоне: «Пока ничего?»; эсэмэм от Де Розы, с которым он уже несколько месяцев не общался: «Паоло, все в порядке? Позвони».

А потом тебе придется молчать.

По спине Паоло пробежала дрожь, наверное от холода, спешки, страха. Он подошел к родителям, таким хрупким и светлым в своей любви.

– Идите домой, – сказал он.

– Нет-нет, – запротестовал Чезаре. – Сделаем еще круг.

– Уже поздно, вы устали, идите домой. Я останусь здесь и продолжу поиски, бояться нечего, с кем бы он ни был, он в безопасности.

Рената сделала шажок вперед, нежно коснулась его щеки, он попытался принять ее ласку, но неведомый инстинкт заставил его попятиться.

– Милый мой, послушай…

– Нет, мама, сейчас не время.

– И все-таки…

Она смотрела на него с такой же добротой, как в детстве, когда он был маленьким. Когда они были одни, Рената не скупилась на проявление чувств. На материнскую нежность. На умиление и ласку. Она делилась с сыном секретами и полезными знаниями. Когда рядом не было других людей – отца, сестры, – Рената была несравненной матерью. По мере того как он рос, некоторые сегменты любви стирались, тем более что Чезаре терпеть не мог сентиментальных излияний, вероятно, желал, чтобы все доставалось ему одному. Со временем они совсем исчезли, а теперь появились вновь – в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте. Начал накрапывать дождь, мелкий, невесомый, как тончайшие иглы, Паоло поднял глаза к небу, светила голая луна, не прикрытая облаками. Мать прошептала:

– Сынок, послушай, когда мы его найдем, надо будет поговорить с этой девушкой.

– Виола, мама, ее зовут Виола.

– Надо будет сказать ей правду. Бедная девочка.

– Сейчас не время, мама.

– Всегда не время.

Она склонила голову набок, улыбнулась. Так же она улыбалась ему в детстве. Когда во время купания ему в уши заливалась вода, Паоло накидывал на плечи пушистое персиковое полотенце (наверное, полотенце сестры), Рената с улыбкой прижималась лбом к его лбу, потом наклоняла голову и просовывала указательный палец себе в ухо, а он, тая от ее нежности, повторял за ней каждое движение. Он любил ее. Это была его мама. Сорок килограммов и тридцать шесть лет назад.

– Поддержи ее, будь рядом.

– Я делаю даже больше, мама, что я еще могу?

– Ты помогаешь, Паоло, но этого мало. Тебе бы надо…

– Мам, ты не все знаешь, это не только мои решения. Речь идет о…

– Сынок, послушай меня, у пары все получается, пока двое заодно, пока они вместе, пока неделимы…

– Откуда ты взяла это высказывание? Услышала по радио в гороскопе Бранко?

– Пусть даже у нее есть секреты, но чтобы были секреты между мужчиной и женщиной?.. Понимаешь?

– Да ладно, это вы у нас чемпионы мира по тайнам, разве нет?

Она положила руку на воротник его куртки.

– Это правда, – согласилась она. – Вполне вероятно, что благодаря этому мы до сих пор вместе. Но ты, Паоло, должен позволить тебе помочь.

Она повернулась к Чезаре, который не сдвинулся с места в ожидании своей дородной жены.

– Мы позвоним тебе позже, а если у тебя будут новости, позвони сам.

– Хорошо, папа.

– А сейчас-то ты куда? Я слышал, как ты договаривался о встрече.

Если бы Паоло сказал, что идет встречаться с Папой, отец непременно увязался бы за ним, поскольку питал слабость к его патрону. На самом деле Чезаре ничегошеньки не знал о Папе, но ему нравилась его непробиваемость, как и его высокий рост, его идеи, умение находить консенсус, устойчивость к нападкам, имперские замашки и консерватизм. Он видел свое отражение в некоторых людях, чья судьба хоть в чем-то перекликалась с его жизнью мелкого предпринимателя, который нарушает законы рынка, принимает неверные решения, сортирует наличку, содержит всех своих работников («Только вдумайся, у меня шесть семей на шее!»), дает взятки в кадастровом бюро, чтобы присоединить к магазину помещение, зарегистрированное как склад, пускает в продажу бесплатные образцы, трудится в поте лица, приносит в жертву жену, заводит внебрачного сына, превыше всего ставит семью и благополучие детей, спящих в мягкой постели и не доставляющих лишних хлопот. Чезаре не верил никому, его прекрасная Италия постоянно бросала ему вызов, вечно чем-нибудь угрожала, и единственным выходом стала борьба с ней