Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

тем временем у него в кармане назойливо и заунывно вибрировал телефон. Ему звонили все по очереди: офис, Марганти, Гримальди, Симоне. Звонили без передышки: это было похоже на караульный обход, которому не видно конца.

– Все под контролем, падре, мы бесконечно признательны вам за то, что вы уделили нам время, в районе работает несколько групп, и информацию о том, что ребенка видели с какой-то женщиной, подтвердил еще один свидетель. Это нас утешает, мы можем быть уверены, что в самом скором времени отыщем нашего малыша. Безусловно, вы будете одним из первых, кому мы об этом сообщим.

– Я не сомневаюсь, что все будет хорошо. Достаточно установить личность этой женщины, и даже если вы ее не найдете, она сама отыщется. Напишет заявление в полицию, распространит сообщение в соцсетях, так что это только вопрос времени.

– Разумеется, – подвел черту Паоло.

Священник отвесил легкий поклон и, пятясь, отступил на несколько шагов, затем вышел из церковных ворот. Пальто у него было с широченными прямыми плечами в стиле восьмидесятых. Иван надел шапку, засунул руки в передние карманы куртки.

– Если хочешь, Виола, я пойду с тобой, и мы вместе подождем дома твою подругу, я с удовольствием составлю тебе компанию. – Он повернулся к Чезаре и отрапортовал: – В магазине я предупредил, мама останется и сама все закроет.

Рената кивнула, выражение лица у нее сделалось мрачным, а глаза, наоборот, весело заблестели. Она шепнула что-то на ухо мужу, Чезаре скосил глаза, поджал губы и согласно кивнул.

– Ладно, конечно… Сейчас, минутку! – решительно проговорил Паоло.

Он увлек Виолу за собой, оттащил ее на несколько метров, держа за вялую, беспомощную руку. Казалось, жизнь ушла из ее тела. Он поднял воротник ее пальто, прижался к ней и приблизил свое лицо к ее лицу; его дыхание от холода превращалось в пар.

– Ладно, иди домой, если тебе так будет спокойнее, у Ивана ведь есть мобильник. Я попрошу тебя только об одном: поверь мне. То, что произошло между нами – между мной, тобой и Дорой, – здесь совершенно ни при чем, и ревность тоже. Попробуй сообразить, кто еще это может быть, соберись с силами и вспомни, нет ли в нашем районе какой-нибудь другой женщины, подходящей под описание, которое дал священник. Соберись с мыслями. Может, кого-то похожего ты видела в парке, в супермаркете, в бассейне. Попытайся представить себе другую женщину лет тридцати с короткими светлыми волосами. Поразмысли немного. Тебе никто не приходит на ум? Подумай хорошенько, прежде чем отвечать.

Виола отвела глаза, почувствовала, как его дыхание проникает в ноздри, опускается в легкие, в сердце. Этот запах был ей хорошо знаком, такое же дыхание было и у их сына – мягкое, летучее, пряное. Она вспомнила, как впервые уловила это дуновение однажды вечером, во время ужина в доме друзей, когда ее познакомили с Паоло.

Они сидели на противоположных концах стола, Бруно, хозяин дома, сразу же раскрыл карты:

– Виола сядет во главе стола, а Паоло рядом с Джулианой: так мне будет плохо видно их обоих.

Его громкий смех намекал на другое. Этот ужин явно был затеян с определенными целями. Восемь человек за длинным столом, накрытым по-домашнему: свечи с кедровой смолой, салат, чечевица, паста аль форно, красное вино неббиоло, хумус, гриссини, хрустящие лепешки каразау. Никакой скатерти, теплые, неровные ясеневые доски. Спор развернулся вокруг давно затертой и перетертой темы – диеты Валерии: называя себя вегетарианкой, она употребляла в пищу сыр, яйца и коровье молоко, и у нее, как обычно, нашлись противники:

– Раз так, вы не должны есть молочные продукты, они тоже животного происхождения.

Валерия защищалась, в сотый раз приводя одни и те же аргументы, нудные, как мелодия шарманки:

– Если вы такие умные, вспомните о клеточных батареях, где выращивают кур, и объясните, почему, помимо того что вы каннибалы, вы пичкаете себя всяким дерьмом и гормонами в товарном количестве.

– Каннибалы – это уже слишком!

Виола отключила мозг и смотрела на Паоло, который вертел в руках хлебный мякиш, разминал его ладонью, крутил в пальцах. Он неустанно ласкал ее взглядом на расстоянии, явно соблазняя, и она в ответ смотрела на него, словно принимая вызов и наводя прицел. За столом пустили по кругу, против часовой стрелки, два косяка, и Виола сделала две затяжки, чтобы взбодриться, пока вино стекает в желудок, разогревая тело. Танины окрасили язык в сливовый цвет, иссушили рот, берега сознания постепенно размылись, она разок облизнула верхнюю губу, потом еще и еще.

Паоло снял свитер, а когда потянулся через стол за бутылкой, его рубашка вылезла из брюк. Виола увидела, как его трапециевидные мышцы под шеей расходятся, словно жабры у рыбы, поднимаются, как паруса. Ей пришлось опустить глаза, потому что она представила себе, как он, обнаженный, склоняется над ее животом. К воротнику его рубашки прилип тугой комочек хлебного мякиша, гладкий и твердый, как снаряд. Первым сигналом стала пуля. Никаких букетов роз, только один выстрел. Такая любовь незаметно рождается из насмешек, из партизанской войны, презрительных шуток, скрывающих взаимное притяжение. Ее предыдущий роман был с манерным дантистом: он открывал ей двери, оплачивал счет в ресторане, читал Джона Гришема, водил есть черные трюфели и засыпал сразу после оргазма. Он собирался подарить ей белого шпица. Некоторые истории – следствие предыдущих историй. Приятный дантист с его поцелуями надоел ей за месяц. Темноволосый парень, сидевший на другом конце стола, обещал нечто большее; исходящие от него волны тестостерона струились между свечами, оплывающими на узловатые доски, и докатывались до нее. В самый интересный момент Паоло, взглянув на экран телефона, а потом на нее, заявил:

– Все, ребятки, мне надо идти.

– Да ладно! Сегодня же пятница.

– Мне на самом деле надо идти.

Виола, сидевшая в углу, оказалась в ловушке и не знала, что делать: подождать, что он предпримет, или самой проскользнуть в ванную, потом выйти и сообщить, что ей тоже нужно уходить. Между тем Паоло вышел из диалога, отпустив какую-то шутку, и избавил ее от роли жертвы, хотя еще минуту назад обстреливал ее взглядами и хлебными шариками. Она перестала смотреть на него, но не потому, что рассердилась, а потому, что не знала, как поступить, он уплывал у нее из рук, и она отчетливо видела эту угрозу, тем более что они даже не обменялись телефонами. Но Паоло еще не встал из-за стола, дав ей время справиться с замешательством, он выпил стакан газированной воды, чтобы разбавить хмель, и запихнул полпорции пасты в пересыхающий рот.

– Я ухожу, – объявила она и услышала в ответ нестройный хор голосов,