108 ударов колокола - Кэйко Ёсимура

несколько лет дети успевали пройти путь от детского сада до последнего класса средней школы, и семьям приходилось возвращаться в город, чтобы дать детям возможность продолжить образование.

– Тока отплывает послезавтра, – сказала Йоко, положив палочки на дымящуюся миску, а затем нахмурилась и продолжила: – Я говорила ей, что сегодня корабль наконец пристал к берегу. Жаль, что она на нем не поехала.

– Значит, у нее были важные дела, – ровным голосом ответил Сохара, думая о длинных черных волосах дочери.

Тока тоже получила общее образование на острове, но в местной школе не было старших классов. Ей пришлось переехать с матерью на материк, а Сохара провел три года совсем один, вдали от Йоко и девочки. Но сделал это охотно. Он гордился талантливой и умной дочерью, учившейся так усердно, что он не сомневался в ее блестящем будущем. Тока знала, чего хочет от жизни, и благодаря стараниям и жертвам родителей легко поступила в отличный университет в Токио. Она не станет ремонтировать вещи, как ее отец. Вместо этого она будет реставрировать произведения искусства.

– Не знаю. Кажется, ей надо идти на последнее собрание секции бадминтона.

– Секция бадминтона…

– Вот именно! Неужели секция важнее Нового года и дня рождения отца?! – воскликнула Йоко недовольным голосом.

Сохара появился на свет в полночь тридцать первого декабря, и эта ирония судьбы сопровождала его всю жизнь. Когда он родился, храмовый колокол ударил сто восьмой раз. В детстве Сохаре рассказывали, что при каждом ударе колокола человека покидает одна из страстей. Согласно учению буддистов, число сто восемь олицетворяет количество человеческих страстей и страданий.

– Нельзя пренебрегать предновогодними встречами, – спокойно ответил Сохара жене. – Бонэнкай важны для поддержания связей. Тока правильно решила пойти.

– Возможно… – фыркнула Йоко. – Но девочка слишком полагается на случай. Она знает, что зимой корабли могут не выходить в море по десять дней.

– Бадминтон… – кивнув, задумчиво пробормотал Сохара. – Интересно, что это за игра?

– Говорят, она хорошо играет.

– Охотно верю. Тока всегда была спортивной девочкой.

Сохаре нравилось совершать внезапные экскурсии в новые для него миры. Когда дочка была еще совсем маленькой, он брал ее с собой на работу. Пока папа чинил шкафы, окна, раковины и крыши, она бегала во дворе или болтала с клиентами. Под конец девочка доставала из кармана кусочек лейкопластыря и, подражая отцу, прилепляла его к стене или полу. «Мы вылечили домик!» – провозглашала она с серьезным видом, и на этом работа заканчивалась.

Сохара так и не привык к тому, что у него есть дочь. Он смотрел на нее с удивлением, гордостью и нескончаемой радостью. В последний раз это случилось три месяца назад, когда Тока подала заявку на участие в студенческом обмене с итальянским университетом во Флоренции. Ей удалось получить стипендию, которая покрыла университетские налоги, расходы на жилье и перелет. Правительство острова выделило ей еще одно пособие для частичного покрытия расходов на питание. Сохара выразил готовность отдать ей все свои сбережения, чтобы помочь с остальными тратами.

– Это не слишком? Почему она не посоветовалась с нами перед подачей заявки? – сетовала Йоко. – Нам и так на жизнь едва хватает!

– Все она правильно сделала. Всегда надо стараться прыгнуть выше собственной головы, – радостно ответил Сохара. – К тому же у нас есть сбережения в банке.

Каждый месяц на протяжении тридцати лет Сохара откладывал небольшую часть зарплаты в банк, или «загашник», как он его называл. Иногда, когда приходилось экономить, он клал туда всего одну купюру в тысячу иен, но делал это неукоснительно. Со временем Сохара забыл, откуда у него взялась привычка откладывать деньги, но именно благодаря ей он обрел спокойствие и уверенность в том, что всегда сможет поддержать семью, если что-то приключится.

Тем временем проект студенческого обмена Токи получил официальное одобрение, и девочка едва сдерживала радость при мысли о том, что весной отправится в путь. Радости Сохары тоже не было предела.

– Моя дочь будет учиться во Флоренции! – воскликнул он взволнованным голосом на ежемесячном собрании мэрии в начале декабря.

Все встретили новость восторженными аплодисментами.

– Дочь острова встретится с Микеланджело лицом к лицу!

– Она назовет Мону Лизу по имени! – добавил один из присутствующих.

– Мона Лиза не во Флоренции, она в Париже… – возразил кто-то.

– Она выучит наизусть список веществ, из которых в древности делали краски и писали картины! Представляешь, Сохара? Она вернется и перечислит на латыни названия всех вымерших растений и минералов, которые сохранились только в произведениях искусства!

Под конец изумленные жители острова хором воскликнули: «Дочь острова!» Так они выразили свою нежную приязнь к Сохаре.

4

В час дня солнце медленно начинало клониться к горизонту. Сохара доел горячий отядзукэ и вышел из дома, тихо попрощавшись с женой: «Иттэкимасу». Он решил не говорить ей, что после крыши Хасегавы ему еще предстояло заменить стекло в ванной господина Ёсимуры, а также поставить новые прокладки на окна госпожи Кодамы («Ветер в доме завывает! Одни сквозняки!» – жаловалась она). К тому же надо было успеть навестить господина Каваками, старого школьного учителя.

Несколько дней назад Сохара заходил к нему, чтобы поболтать и угостить клубничными моти, которые Йоко всегда готовила в это время года. Зайдя на кухню за десертными тарелками, Сохара обнаружил, что чайник у учителя разбился, вероятно, выскользнув из рук хозяина. Учитель смущался из-за этих несуразностей, которые в последнее время случались с ним все чаще. Поэтому он замотал осколки чайника в тряпку и сунул ее в буфет. Не сказав ни слова, Сохара взял сверток и положил его себе в рюкзак. Несколько часов спустя, сидя в темной мастерской, он склеил чайник и покрыл его серебряным лаком.

В тот день после крыши Хасегавы, ванной Ёсимуры и окон Кодамы Сохара собирался заехать к старому учителю под вымышленным предлогом. Он дождется, пока Каваками уйдет с кухни, и незаметно поставит склеенный чайник на место.

– Сегодня очень холодно, иди в дом. Я скоро поеду, – сказал он Йоко, стоявшей на пороге в шерстяном свитере.

Она подошла к окну и с улыбкой посмотрела на мужа. Сохара забрался в грузовик и, орудуя ножом, вскрыл коробку, полученную утром в порту. Порывшись в куче резиновых прокладок, он закрепил матовое оконное стекло в кузове и, наконец, направился на склад за рюкзаком, в котором лежал чайник, завернутый в старую толстовку. В тот день Сохара работал до самого вечера.

Сохаре никогда не приходилось скучать, и не только потому, что на острове не хватало рабочих рук и каждый житель был вынужден работать по меньшей мере