Гнездование - Рошен О'Доннелл

ото сна, в котором находилась на белоснежном пляже, шла к морю, но море отступало назад. Проснувшись, она включает прикроватную лампу и трогает лобик дочери. Горячий. Дополнительных подушек в номере нет, поэтому Киара скручивает в рулон несколько полотенец и подкладывает под спину Эллы, чтобы она лежала повыше. Это не сильно помогает. Элла кашляет, говорит что-то бессвязное, давится мокротой. Киара берет ее на руки и начинает ходить по узкому проходу между кроватью и окном, она качает и успокаивает ее, коротая время до рассвета.

При первых лучах солнца она аккуратно приподнимает ставни, стараясь не разбудить Софи. Небо над городскими крышами сияет ярко-розовым, как будто кто-то тронул облака фломастером. Стены номера сто двадцать четыре становятся коралловыми, затем цвета фуксии.

Время сжимается. В будущем – пустота, которую невозможно представить, прошлое с Райаном – трясина. Она не видит ничего за пределами этой комнаты. Весь мир сжался до размеров горячего ребенка на руках. Киара в крепких тисках своей тревоги. Элла снова начинает беспокоиться. Киара ищет термометр на дне косметички. Вставляет его в ухо дочке. Он начинает пищать в считаные секунды. Экран загорается красным.

Киара дает Элле парацетамол, потом «Нурофен» – и жар на полчаса ослабевает.

Она отправляет сообщение Веронике, объясняет, почему не сможет сегодня явиться на работу. Потом звонит Шинейд. И в то же мгновение жалеет об этом. Сестра слишком много знает о том, чем болеют маленькие дети.

– Ты ее поишь? – спрашивает она. – А сыпь какая-нибудь есть?

– У нее кожа такая красноватая. На животе.

– Что значит «красноватая»? Красная с волдыриками? А побеления нет? Черт, жаль, что я не рядом. Нужно показать ее врачу, Киара. Сейчас ходит менингит. Нельзя рисковать.

Звонить педиатру пока рано, так что Киара набирает дежурного врача. Сначала она разговаривает с администратором, потом с медсестрой и, наконец, с врачом, который задает вопросы о симптомах по списку. Его голос очень спокоен, и Киаре начинает казаться, что сейчас он посоветует ей продолжить давать парацетамол, однако доктор говорит: «Такой маленький ребенок? И такая температура? Ей срочно нужно в больницу».

Проснулась Софи, ищет, чем позавтракать. Запасы постепенно иссякают. Придется ей довольствоваться овсяным батончиком и помятым бананом. Через полчаса Киара выезжает с парковки гостиницы и тут же попадает в пробку. В детской больнице на Темпл-стрит они подходят к регистратуре, после чего оказываются в приемной, где по стенам прыгают диснеевские герои. Винни Пух. Эльза и Анна из «Холодного сердца». Пластмассовая рыбка плывет то вверх, то вниз по трубке с пузырьками, вода гипнотическим образом меняет цвет. На маленьком плоском экране показывают мультфильм про миньонов. Девочка лежит головой на папиных коленках. Малыша не старше полугода, который не прекращая плачет, по очереди укачивают родители. У подростка рука обернута пакетом с замороженным горошком. «Кровать-чердак, – сообщает Киаре его мама. – Чтоб ее черт побрал».

Жар у Эллы все не спадает. Доктор подозревает пневмонию. Придется оставить ее в больнице. В глазах девочки страх: «ХОЧУ К МАМЕ ХОЧУ К МАМЕ К МАМЕ».

При виде канюли в крошечной ручке дочери у Киары все содрогается внутри. Медсестра проводит их в детскую палату на втором этаже. Говорит, у них есть в наличии семейная палата. Небольшая комнатка с высокой койкой, раскладной кроватью и занавесками с узором из букв алфавита. Время идет непривычным образом, границы часов тают, сливаются. Они втроем сидят на неширокой раскладной кровати, смотрят «Холодное сердце» с экрана смартфона. Каждые несколько часов заходит медсестра и проверяет Эллину температуру.

Элла ни в какую не хочет спать на больничной койке, и Софи тоже. «Наверное, там всякие чудовища», – стонет Софи. Элла цепляется за маму, тянется к ее округлому животу. Таким образом они все втроем ложатся вместе на узкую раскладную кровать и засыпают под мерное бульканье лекарства в капельнице. Ночью в палату заходят медсестры, проверяют состояние Эллы.

– Почему бы вам не положить ее на койку? – спрашивают они.

К утру, после двенадцати часов под капельницей, Элла заметно оживает. Теперь она пытается забраться на высокую больничную койку и спуститься с нее по веревке.

– Мы не можем вас выписать, пока доктор не сделает обход, – говорит медсестра. – Может быть, они хотят мороженого?

Мороженое приносят в маленьких ванночках с отдельными ячейками для клубничного желе, которое девчонки жадно проглатывают. Сладкое добавляет им столько энергии, что Киаре с трудом удается контролировать ситуацию и не дать дочкам набить себе шишки в тесном пространстве палаты.

– Умоляю, только не кувыркайтесь колесом, – повторяет она. – И стойки на руках, пожалуйста, не делайте. Слышишь меня, Софи?..

– Прошу прощения? – В палату заходит врач. Светлые волосы, румянец на щеках. – Это, должно быть, Элла? Ну что же, хорошая новость в том, что пришли результаты анализа ее крови, пневмонию можно смело исключить. Она реагирует на лечение антибиотиком, видимо, мы имеем дело с бронхитом не в самой плохой форме, так что его можно лечить в домашних условиях. Я выпишу вам рецепт на антибиотик, а на сегодня могу выдать небольшую бутылочку. Лекарства нужно будет хранить в холодильнике.

– В холодильнике? Ну, конечно. Никаких проблем, – обманывает Киара.

Снова оказавшись в «Эдеме», девчонки забираются на двуспальную кровать. Подоконники кажутся самым холодным местом в номере, поэтому Киара отправляет лекарство именно туда. Отель шуршит и поскрипывает вокруг них. У нее внутри кувыркается и работает локтями малыш, отвоевывающий себе пространство. «Гугл» сообщает, что на этой неделе у него открываются глазки, он учится моргать. Полностью развиты уши. Плацента приглушает звуки внешнего мира, делает их размытыми и смазанными, как разговор за закрытой дверью в соседнем помещении. Тон и тембр узнаваемы, чего нельзя сказать об отдельных словах. Более глубокие и низкие звуки легче достигают слуха малыша. Барабанная дробь из расположенного рядом номера, когда Кэти уходит, и Адам и Лайра погромче включают музыку. Грохот транспорта на набережной. Низкое гудение пылесоса, которым пользуется обслуживающий персонал гостиницы. Слыша такие звуки, Киара ощущает радостную дробь маленьких пяточек внутри живота.

– Мамочка, сделай домик! – говорит Софи.

Киара сгибает ноги в коленях, покрытых одеялом, и дочки забираются в эту импровизированную палатку, устраиваются поудобнее, пререкаются из-за пустяков.

– А давай мы будем единорожками?

Кроме этой комнаты нет ничего на свете.

На черных плечах горы Три Рок блестят диски антенн. Мы в безопасности, говорит себе Киара. Элла и Софи в порядке. И малыш слышит ее голос лучше всех других звуков в мире. Как она там недавно прочитала в интернете? По результатам исследований, сердцебиение плода усиливается, когда он слышит мамин голос. Она отключает телефон. Закрывает глаза. И