Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

Она снова встречается со своим Алешкой. Ну а я смирилась с его увлечением байками и даже с тем, что он катает Алену по ночному городу. Правда, от волнения не сплю – так и жду ее у окошечка до утра. Но зато он не пьет, не курит. И не хамит мне, как некоторые.

Я перевела глаза на жениха с невестой. Молодая была немолода, злорадно отметила я про себя и тут же устыдилась собственных мыслей. Красное платье-футляр подчеркивало стройность ее фигуры, умело наложенный макияж скрывал истинный возраст. Хороша! А вот ее избранник…

Не знаю, что нашла в нем Жанна. Смотрит на нее влюбленными глазами преданного щенка, чуть ли не подпрыгивает от восторга. Хотя она тоже выглядит очень счастливой.

И не она одна…

Девочка была чудо как хороша – естественной красотой и молодостью, очарованием сияющих глаз и безупречной улыбкой. Серега не сводил с нее влюбленных глаз, подливал вина, что-то спрашивал и внимательно слушал длинные ответы, наклоняясь к собеседнице. По девушке было заметно, что она не часто оказывается в подобной обстановке. Простая, не избалованная изысками девушка – судя по взгляду, с принципами и твердым характером…

Внутри меня разливалось огромное море одиночества. Зря я сюда пришла все-таки, очень зря. На что я надеялась? Что хотела увидеть? Как он страдает без меня? Глупая, наивная дура Любовь… Посмотри на себя в зеркало – вот оно, огромное, на всю стену. Посмотри повнимательнее, посмотри! Ты думала, что ты уникальна и неповторима? Ты думала, что стареть будут другие, а не ты? Как же ты ошибалась!

Взгляни на эти морщины вокруг глаз, на уголки губ, тянущиеся вниз силой земного притяжения, а может, из-за привычки быть вечно всем недовольной?! Да таких, как ты, на свете – миллион, и все мечтают быть счастливыми! Что в тебе есть такого особенного, что?! Ни молодости, ни красоты, ни легкого характера, ни стройности – ничего этого уже нет! Все унесло быстрым течением времени. И все, что тебе остается, – доживать свой век.

Я с ненавистью оглядела кружившиеся вокруг в медленном танце пары. Жанна с Женей, пара ее подружек с супругами, Лена со своим молодым человеком… А чуть поодаль – Серега. Он прижимал к себе эту девчонку, словно хрупкую хрустальную вазу, и вел ее так, словно вокруг не было никого, кроме них двоих.

«Отдай, это мое. Мое по праву!» – хотелось заорать мне ей в лицо. Расцарапать бы ей ногтями эти смеющиеся глаза, вырвать волосы, надавать ему звонких оплеух… Почему они все могут быть счастливыми?! Чем я хуже?! Я что, какой-то урод?

Зря я сюда пришла. Только нервы себе растрепала и последнего душевного покоя лишилась. Никто уже не вернет мне утраченной молодости и не компенсирует былой красоты. На что я надеялась, не понимаю. Надо уходить отсюда – не хватало только разреветься на публике…

– Позвольте вас пригласить на танец, – прозвучал над моим ухом мужской баритон.

Я вздрогнула и подняла голову – передо мной стоял импозантный седовласый мужчина. Да ему лет семьдесят, не меньше!

А что, в семьдесят людей уже надо списывать со счетов и сдавать в утиль?! Да в семьдесят лет жизнь только начинается!

Я опрокинула в себя рюмку водки для храбрости и решительно поднялась. Что ж, если судьба дарит нам подарки, их надо с благодарностью принимать. Ничего от меня не убудет, если я пару раз с ним потанцую. К тому же я уверена: случайных встреч не бывает…

– Виктор Евгеньевич, – представился мужчина, уверенно кладя мне руку на талию и ведя в медленном танце.

– Люба, – рассеянно сказала я, не сводя глаз с Сереги и его девчонки.

Не похоже, чтобы они были слишком близки: она держит его практически на пионерском расстоянии, не позволяя прижиматься к себе.

Недотрога, значит. Что ж, очень верный ход – думаю, Серега был очарован и заинтригован, повстречав на своем пути такую кисейную барышню. А уж если сказать ему: «Ах, милый, я берегла себя для тебя всю жизнь», – тогда вообще можно…

– А? Что вы сказали?

– Я спрашиваю, кем приходится вам этот человек? – терпеливо переспросил мужчина, показывая взглядом на Серегу. – Вы весь вечер глаз с него не спускаете. Если не хотите отвечать, не нужно, – добавил он с виноватой улыбкой. – Уж простите, если лезу не в свое дело.

– Все в порядке, – вздохнула я, отводя взгляд. – Это мой бывший муж со своей новой подругой. А невеста, кстати, его первая жена.

– Вот как? – Виктор Евгеньевич удивленно приподнял широкие седые брови. – Любопытно. Получается, ваш бывший супруг является еще и бывшим супругом моей новоиспеченной невестки?

– Вы отец жениха? – ахнула я, когда до меня дошел смысл сказанного.

– Верно, почему это вас так удивляет?

– Наверное, потому, что вы с ним вообще не похожи, – задумчиво ответила я, переводя взгляд на Женю.

– Да, к своему прискорбию должен отметить, что сын не взял от меня ничего, – грустно сказал Виктор Евгеньевич, сникнув на глазах. – А ведь я когда-то думал, что он будет достойным наследником. Нет, пошел весь в материнскую породу: ранимый, тонкий, чувствительный. Не поверите, после школы собирался театральным актером стать. Еле отговорил. Пригрозил даже лишением наследства, чтобы одумался…

– Но сейчас вы наверняка им гордитесь? – с любопытством спросила я. – Успешный бизнесмен, владелец сети автомастерских…

– Кто бизнесмен? Женька мой? – Мужчина даже перестал танцевать и оторопело уставился на меня. – Это он вам такое наплел?

– Ну… да, – Я уже ни в чем не была уверена, но в памяти отчетливо всплывали слова Жени о собственном успешном деле. – А что, разве это не так?

Виктор Евгеньевич неожиданно громко расхохотался. Смех его не был веселым – скорее похожим на защитную реакцию растерянного человека. Отсмеявшись, он достал из кармана носовой платок и аккуратно вытер им мокрые от слез глаза.

– Присядем? – наконец сказал он мне, не обращая внимания на красноречивые взгляды, которые кидал ему с того конца зала сын. – Разрешите подсесть к вам за столик?

– Женька мой – оболтус тот еще, – поведал мне Виктор Евгеньевич, очевидно, ему очень хотелось выговориться. – В школьные годы сбегал несколько раз – искали с милицией, находили то под Самарой, то под Челябинском. Он сам не мог объяснить, отчего сбегает – мы не били его, покупали все, что он просил, устроили в лучшую школу, да и там его учителя не притесняли. А все же стабильно – весной и