Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

что вы человек занятой. Какую уж вам работу, что вы? И простите нас за Милу, Христа ради. Она у нас идейная, живет этими детьми и подношения наших благотворителей не всегда правильно воспринимает, – зашептала она Сереге на ухо. – Пойдемте, я вас напою чаем…

– Да я не чай пить приехал! – взорвался Серега и тут же, устыдившись своей вспышки, добавил уже вполне мирно: – Я приехал вам помогать, понимаете? По-мо-гать! Я же вижу, что мужской руки здесь не хватает. Устройте меня на работу кем хотите. Хоть дворником на полставки. Могу приезжать один раз в неделю и делать все, что нужно. Да что ж вы смотрите на меня, как на привидение? – вновь не выдержал он, видя, в каком замешательстве находится заведующая.

– Я даже не знаю, да зачем вам это, Сергей Александрович? Машину нам подарили, кучу подарков навезли, благодетель наш. Дети даже не знают, как вас благодарить. Правда, дети? Давайте дружно скажем дяде Сергею спасибо. Так, дружно, на счет «три»: «Спа-си…»

– Да что же это такое, они что вам, обезьянки в цирке, – Серега едва не застонал от досады. – Ну, запишите меня в волонтеры, если вам так понятнее. Вам же нужны волонтеры? Да?

– Скворечники умеете делать? – подошедшая Мила с усмешкой посмотрела на белые ухоженные руки Сереги. – А то скоро скворцы прилетят, а домиков для них нет. А мы бы с детьми их раскрасили, правда, ребят?

– Да… – раздался нестройный хор голосов.

– Скворечники? – озадаченно переспросил Серега, идя за Милой в подсобное помещение. – Это деревянные такие будки с окошечком? Типа кормушек?

– С окошечком, с окошечком. – Мила, хитро улыбнувшись, вручила Сереге ящик с инструментами. – Молоток-то в руках держать умеете? А, Сергей Александрович?

– Обижаешь. Я этих скворечников в своей жизни, знаешь, сколько сделал! – сказал Серега, откровенно любуясь улыбкой девушки. – Я сейчас приду… э-э-э… в машине кое-что взять нужно… Ты пока это… детям о технике безопасности расскажи.

И он стремглав помчался к машине. Цель у него была простая и понятная: посмотреть в поисковике мастер-класс по изготовлению скворечников. Ну не признаваться же детям, что он никогда в жизни молотка в руки не брал.

Серега поднял глаза к ясному, безоблачному небу и вдохнул полной грудью прозрачный весенний воздух. Впервые за долгое время к нему возвращалось чувство, что он… живой. Это было непривычное и странное чувство. Чувство, давно позабытое, но чертовски приятное.

Наступала долгожданная весна – и вместе с прошлогодним снегом оттаивали заледеневшие сердца и замерзшие души.

Жизнь продолжалась.

Глава 32

– Отслойка плаценты, разворачиваем операционную, срочно!

– Что по КТГ? Сердцебиение плода в норме?

Рита, распростертая на кушетке, слышала звучащие над собой голоса. Доносившиеся словно из погреба голоса встревоженно выкрикивали резкие отрывистые фразы, смысл которых не доходил до Риты. Ее тормошили, спрашивали что-то, устанавливали какие-то датчики. Чья-то сильная рука приподняла ей веки, заглянула в суженные зрачки – в лицо бил яркий свет.

Дальнейшее помнилось смутно. Рита словно приподнялась над кушеткой, оставив свое тело страдать далеко внизу. Вокруг кушетки суетились врачи в халатах и масках. Глупенькие, если бы они знали, как Рите сейчас хорошо…

Тело, освободившееся от боли, парило птицей среди облаков. Как здесь было легко, как хорошо – словно летним вечером после дождя. Чистый воздух слегка кружил голову, состояние невесомости усиливалось.

«Оказывается, я умею летать! – удивленно подумала Рита. – Лететь, куда хочу. Навстречу теплу и солнцу. Я лечу…»

Откуда-то сбоку повеяло ледяным холодом. Тьма окружала Риту со всех сторон, подступала снизу, давила сверху сильной хваткой. Но впереди по-прежнему ласково светило солнце, обещая долгожданное тепло и свет.

– Я должна долететь, должна. Надо быть сильной. Я сейчас, я уже лечу!

– Мама!

Рита резко обернулась и среди подступающей темноты увидела протянутую детскую ручку.

– Мама! – звал из тьмы все тот ж настойчивый голос. – Мама, где ты? Мне страшно, мама!

«Боже, как я могла забыть про него?»

– Иди, малыш, иди сюда, здесь тепло. Где же ты?..

* * *

– Алло, добрый день, я по поводу пациентки, поступившей сегодня ночью. Рита… Рита Вилевна… – Аркадий, дозвонившийся до приемного покоя больницы с пятого раза, от волнения не замечал, что кричит в трубку. – Как она? С ней все в порядке?

– Что вы кричите, я вас прекрасно слышу, – недовольно отозвались на том конце провода. – Подождите, ищу… Есть такая, да. В результате экстренного кесарева сечения был извлечен плод мужского пола, на тридцати седьмой акушерской неделе беременности, живой, на данный момент находится на аппарате искусственной вентиляции легких.

– Подождите, подождите, я ничего не понимаю. – После бессонной ночи все сказанное собеседницей доходило с трудом. – Мальчик? Живой? А она?

– Ну что тут непонятного, – снова возмутилась трубка. – Я же говорю: мальчик у вас, живой, пока не дышит сам, подключен к аппарату. Два восемьсот вес, сорок девять сантиметров рост. Роженица пока в тяжелом состоянии, без сознания. Перезвоните после обеда – возможно, будут новости! – И, не давая Аркадию опомниться, девушка повесила трубку.

Аркадий тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками. Он не знал, плакать ему или смеяться.

Он обвел глазами комнату и увидел брошенный впопыхах телефон Риты.

С минуту чувство долга перед Ритой, которой он обещал ничего не сообщать матери, боролось в нем с чувством беспокойства и тревоги. Будучи совсем несуеверным человеком, он готов был сейчас молиться всем богам, чтобы случилось чудо. Они так долго этого ждали!

– Эльвира Борисовна, здравствуйте. Я слышал когда-то, что материнская любовь творит чудеса. Мне кажется, вы должны знать… Можно мне сейчас подъехать?

* * *

Придерживая руками ноющий послеоперационный шов и изредка хватаясь за стены, чтобы не упасть, Рита вышла из палаты в коридор. Выход из наркоза оказался для нее тяжким испытанием: падало давление, кружилась голова. Все тело болело так, словно его несколько часов нещадно били палками.

Вдобавок эти странные видения – назвать их снами было невозможно: настолько они были реальны.

– Когда мне можно покормить малыша? – одними губами спросила она медсестру на посту.

Та удивленно оглядела Риту и отрицательно покачала головой:

– Кормить тебе пока нельзя – ты же на антибиотиках. Да и ребенок у тебя еще слабенький, толком и сосать не может. Ты попробуй сама расцедиться – посмотри в интернете, как это делается. Если не получится, зови меня.

Рита, едва не покачнувшись от нового приступа головокружения, продолжала упрямо стоять на том же месте.

– Слушай, не нравишься ты мне что-то, бледная такая… – Медсестра еще раз внимательно оглядела ее, размышляя, стоит ли звать врача. – Ну-ка, давай