Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

– Ну, я пойду – Альбина попыталась робко высвободить руку, но Эльвира Борисовна держала ее крепко, словно перепуганный на шумной улице котенок. И без умолку говорила, выплескивая все свои горькие мысли, которые она гоняла ежедневно по кругу, все больше и больше погружаясь в чувство вины.

Теперь она звонила Альбине каждый день. Благовоспитанная Альбина, уважая возраст матери подруги, поднимала трубку, зная, что разговор затянется на час, а то и больше. Хотя разговором это было назвать сложно – скорее это был монолог. Грустный монолог отчаявшейся и очень одинокой женщины.

– Альбиночка, поговори с ней, пожалуйста! Ты же психолог, ты знаешь, как воздействуют на человека обиды. Это неправильно – обижаться на близких. Я ведь как лучше хотела! Лучшей жизни для нее хотела, Альбин! Я для моей Риты зубами землю грызла, чтобы только она у меня счастливая была! И такая девочка росла у меня замечательная, такая послушная и добрая. Это все он, это он ее против матери науськал!

– Ну что вы говорите такое, Эльвира Борисовна? – не выдержала Альбина. – У Риты замечательный муж. Он, если хотите знать, обеими руками за то, чтобы вы наконец увиделись и поговорили. Просто нужно время, понимаете? Рана еще слишком свежая, Рите обидно и больно.

Эльвира Борисовна на том конце провода тяжело всхлипнула. Затем, помолчав, робко спросила у Альбины:

– Как думаешь, она когда-нибудь простит меня?

– Будем надеяться, Эльвира Борисовна! – бодро ответила Альбина, глядя на часы и ужасаясь тому, как быстро промчалось время. – Все, что вы можете сделать сейчас, – это надеяться и ждать. И готовить приданое своему маленькому внуку. У Риты с Аркадием будет мальчик!

– Мальчик. Мальчик! – повторяла Эльвира Борисовна радостно. – У них будет мальчик! Господи, это что же, у меня будет внук?!

Глава 30

– Соф, кому звонишь?

– Маме. – Софийка виновато опустила голову. – Хотела узнать, приедет ли она в субботу, как обещала.

– Соф, ну мы ведь уже говорили: мама в другом городе сейчас и приехать вряд ли сможет. К тому же пока тебе тяжело ходить. Мама понимает это и хочет, чтобы ты полностью восстановилась.

Аркадию так опротивело собственное вранье, что он даже не мог при этом смотреть в глаза своей дочери. Но и сказать ей в лицо о том, что матери она не особо и нужна, тоже был не в силах.

– Ну, трубку-то она может взять? Говорить ведь мне доктора не запретили!

Аркадий тяжело вздохнул и устало потер руками переносицу. Софийка не сводила с него требовательных глаз.

От знакомых Аркадий знал, что Тимур и Лиана сошлись и живут вместе. Лиану дружно осуждали все – за ее нежелание видеться с дочерью, за жестокость и беспринципность. После того страшного дня она видела Софу всего один раз и легкомысленно пообещала «всегда быть рядом». Обещание свое, впрочем, она сдерживать не спешила.

– Мам, ты когда приедешь? – спрашивала Софа во время телефонного звонка. – Мне тебе столько рассказать нужно!

– Ага, ты мне эсэмэской все напиши, я прочитаю, ладно? – рассеянно отвечала Лиана, поминутно глядя на часы.

Было заметно, что общение с дочерью тяготит ее. Как и данное необдуманное обещание.

Поначалу настороженно относящаяся к Рите Софийка теплела с каждым днем. Рита кормила ее с ложки в те дни, когда Софа почти не вставала с постели. Читала ей интересные книжки, развлекала ребенка. Часами простаивала у плиты, чтобы приготовить девочке ее любимые блюда. Конечно, она знала, что никогда не займет в сердце Софы место, предназначенное матери, да она и не претендовала на него. Ей от души было жаль девочку, так отчаянно ждущую материнского тепла.

Весть о том, что папа женится на Рите, Софа восприняла спокойно, с мудростью взрослой. Вот только говорить ей о скором прибавлении в семействе Рита отчего-то опасалась. В последнее время ее вновь одолевали тревоги и многочисленные страхи за ребенка. Обхватив руками живот, она часто просила прощения у малыша. Прощения за то, что собиралась сотворить.

– Ты ведь не обижаешься на меня, нет? – спрашивала она снова и снова, гладя живот и чутко прислушиваясь к собственным ощущениям в теле. – Пожалуйста, не обижайся на меня, ладно? Я очень хочу, чтобы ты родился на свет.

Аркаша, заставший ее врасплох, долго молчал. Ему тоже передавалась необъяснимая тревога Риты, но в отличие от нее он сохранял трезвость рассудка и понимал причины этих страхов.

– Рит, может быть, съездим завтра к маме? – предложил он. – Уверен, вам есть о чем поговорить.

– Нет! Никогда! – ответ Риты был таким резким, что Аркаша даже вздрогнул от неожиданности. – Я скорее умру, чем прощу ее, слышишь? Никогда!

«Все наши мысли – невысказанные и сказанные вслух – каким-то непостижимым образом бывают услышаны Им. Сказанное с чувством неосторожное слово – проклятие ли или благословение – спешит пророчески исполниться. Нам остается лишь жалеть о своей поспешности или удивляться чуткости щедрой Вселенной», – так думала Рита, пока ехала ночью в карете «скорой помощи» в больницу с острой кровопотерей.

После того памятного разговора с Аркадием прошло около четырех месяцев – любой другой, несуеверный человек и думать бы забыл о нем. Любой, но не Рита.

– Прости меня, мама! Прости, малыш! Простите меня все, – успела сказать Рита перед тем, как потерять сознание.

Глава 31

В следующий раз Серега приехал в детский дом без подарков.

Отпустив на целый день водителя, он аккуратно снял свой дорогой деловой костюм и переоделся в джинсы и простой свитер. Такая одежда шла ему невероятно, делая необыкновенным образом моложе.

Дурашливая улыбка покинула его лицо, уступив место хмурым складкам у рта. Происходила серьезная переоценка ценностей, что отражалось даже во взгляде…

– Ох, а что ж вы не предупредили, что приедете? Мы бы как-то подготовились к вашему приезду, – засуетилась заведующая. – Концерт бы какой приготовили. Вы уж извините, дети не одеты подобающим образом, одежда самая будничная. Но ведь это и у мам так: на праздник получше одежку наденут, а в песочницу то, что не жалко запачкать… Может, чаю?

– Все в порядке, я же не с проверкой к вам приехал, – удивился Серега, оглядывая притихших малышей, с любопытством разглядывающих его самого. – Хотел спросить, может, помочь чем надо? Вы жаловались, что работников у вас не хватает. Вот он я, работник. Платы мне не нужно, буду помогать безвозмездно, раз уж нас ругают за подарки, – он покосился на стоящую поодаль Милу. – Короче, что делать надо?

– Да что же вы удумали, Сергей Александрович, за кого вы нас принимаете. – Заведующая испепелила взглядом съежившуюся при этом Милу. – Мы ж понимаем,