Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

Он аккуратно положил куртку и ботинки Риты в пакет и вышел из больницы.

«Я не хотела портить тебе жизнь», – вспомнились ему слова Риты, когда он вез ее сюда.

«Глупенькая моя, наивная, – с нежностью думал он. – Как просто тебя обмануть, оказывается. Какая же ты доверчивая».

«Я люблю тебя. Береги нашего малыша, – написал он ей СМС. – Вечером привезу вещи, жди. И больше не слушай никого, прошу!»

«И я тебя люблю. Больше не буду слушать, прости меня. Все хорошо, не волнуйся», – получил он через минуту ответ.

Зря он тревожился – теперь все плохое было уже позади.

Улыбаясь, он пешком пошел к тому месту, где утром бросил машину, но там ее уже не было.

Пока Аркадий размышлял над тем, куда могли увезти его машину, зазвонил телефон. Это была новая классная руководительница Софии, Ольга Ивановна. Задремавшая было черная тревога подняла голову в душе Аркадия снова.

– Да, Ольга Ивановна, здравствуйте. Не понял, что значит «забрала»? Когда? Что значит «вы не знали»?! Я же оставлял заявление, что матери ее отдавать нельзя!

Полный самых нехороших предчувствий, Аркадий примчался домой на такси, бросился в комнату Софийки, распахнул дверцы шкафа и застонал от отчаяния. Шкаф был пуст, маленького дорожного чемодана Софии тоже не было. Лианин телефон монотонным голосом сообщал: «Абонент в сети не зарегистрирован». Сомнений больше не было.

Лиана выкрала дочь. И увезла ее. Куда? Зачем? Ответов Аркадий не знал…

* * *

– Везет тебе, – завистливо сказала Рите соседка по палате.

Она лежала в ОПБ с тяжелыми отеками и рассказывала каждому, кто соглашался слушать, как ей тяжело живется на свете.

– Тонус – это чепуха. Угроза – тоже, поставишь гормональные, и все пучком будет. А у меня отеки – смотри, даже тапочки надеть не могу. Ой, устала, сил никаких нет. Дома старшая со своими уроками: «Мама, проверь упражнение», «Мама, помоги с поделкой», «Мама, а как эта задача решается?» – голова кругом. Вечная готовка, уборка, стирка нескончаемая. А мой вечером явится, как всегда, с пивком, устроится на диване и командует оттуда: «Принеси, подай, сделай». Достали оба, прости господи. Хоть отдохну немного в больнице-то, а то совсем сил нет!

– Будешь яблочко? – Рита не нашлась с ответом и принялась копаться в пакете, который принес Аркаша. – Бери, не стесняйся, у меня совсем аппетита нет. Ну куда так много принес, пропадут ведь… – мягко сказала она, обращаясь к отсутствующему Аркадию.

– Ой, и не говори, мужики чисто дети! – Соседка с удовольствием приняла яблоко из рук Риты и, протерев его подолом халата, тут же принялась с аппетитом хрустеть. – Им надо подробно все рассказывать, списки писать – и то умудрятся напортачить. Хорошо мужикам на свете живется – никаких хлопот тебе, никаких обязанностей. Мой-то уж точно весело живет. Как выходные – заливается с друзьями по самые брови, домой приходит никакущий. Вот скажи мне, чего этим мужикам надо? Отчего они пьют, а?

– Я не знаю, – задумчиво ответила Рита – мысли ее были далеки от больничной палаты. – Может быть, что-то их беспокоит? Пытаются душевную боль унять?

– Скажешь тоже, – неодобрительно засопела соседка, – будто душа у них есть. Хоть бы раз спросил: «Танюха, как дела у тебя? Может, привезти чего надо?» Мужикам лишь бы подольше поспать да послаще поесть. Эгоисты они все. И твой такой же будет!

– И все же его что-то беспокоит, – рассеянно ответила Рита. – Я чувствую, что что-то произошло. Вот только что?

Глава 27

– Успокойся, Аркаша!

– Успокоиться?! Как я могу успокоиться, ее нет уже два дня! Полиция, поисково-спасательные отряды работают, а ее нигде нет! Не могла же она испариться бесследно с лица земли!

– А если она улетела с ребенком? – осторожно спросила я, предполагая, как всегда, самое худшее.

Аркаша покачал головой.

– Исключено. В аэропорту она не показывалась. К тетке в деревню тоже не приезжала. В гостиницах не останавливалась. Где она может быть, где?!

Чапа (помните собаку, которую я подобрала на остановке), чувствующая настроение Аркадия, жалобно заскулила и положила ему голову на колени. Тот рассеянно стал гладить ее по голове.

Мне было безумно жаль его и очень тревожно за Софу: я всегда знала, что Лиана – мать отвратительная, в ней материнский инстинкт напрочь отсутствует. Что же вдруг она воспылала к девочке чувствами?

– Да бесит ее, что на развод подал и жениться собираюсь. – Аркаша словно прочел мои мысли. – Иначе она бы про Софку и не вспомнила. Уверен, скоро объявится, чтобы шантажировать меня ребенком.

– Господи, да лишь бы беды не натворила, – обеспокоенно сказала я, капая Аркаше валерьянки в чашку. – Аркаш, может, и правда вам лучше это… Ради дочери?

Аркаша снова покачал головой и поднялся, так и не притронувшись к успокоительному.

– Пойду, – сказал он. – Не могу сидеть просто так. Последний раз их зафиксировала камера на Трамвайной. Поеду туда, поспрашиваю, может, кто квартиру сдал недавно женщине с ребенком.

– Да это как искать иголку в стоге сена! – в сердцах выпалила я и тут же пожалела о сказанном. Уж лучше пусть занимается поисками, чем сидит в бездействии и думает об ужасном. – Хотя, да, ты прав. Вдруг кто-то что-то видел и сможет рассказать…

– Люб… – Аркаша вдруг запнулся, и лицо его засветилось теплым светом. – А у нас с Ритой скоро малыш будет.

Я смотрела на него во все глаза и отчетливо видела, как он состарился за это время. Мой младший брат. Которому я делала поделки на уроки труда, которого защищала во дворе от взрослых ребят. У которого такая непростая жизнь – впрочем, как и у меня, как у всех нас. На лбу у него проступили глубокие бороздки, в уголках рта пролегли складки. Господи, да кто я такая, чтобы осуждать его за то, что он посмел быть счастливым? Разве мы приходим в мир не для этого? Аркаша заслуживает счастья как никто другой. Помоги ему, пожалуйста, Господи, вмешайся – здесь так не хватает твоей руки.

– Я рада за тебя! За вас! – искренне сказала я, обнимая его. – Все наладится, вот увидишь. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Аркаш. Нет, это не предательство! Софа обязательно поймет тебя, когда вырастет.

– Спасибо! – Аркаша сжал меня в объятиях. – Ты сказала вслух то, о чем я не решался сказать себе даже мысленно. Мне даже казалось, что я наказан сейчас за то, что предал ее, понимаешь? – Он уткнулся мне в плечо, и я поняла с ужасом, что он плачет. Хороший мой!

– Так, а ну-ка, выпей вот это! –