Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

крепко задумалась. В силу профессиональной этики она не могла грубо вмешиваться в чужие взаимоотношения. И копать там, куда ее не приглашали, тоже не представлялось возможным. Но сейчас она чувствовала, что без ее активных действий здесь не обойтись. Возможно, это будет грубо и непрофессионально, но зато в результате, возможно, она спасет кому-то жизнь.

Поколебавшись немного, она вытащила пухлую записную книжку и нашла нужный номер. Сейчас необходимо задействовать все связи в личных интересах и включить все свое обаяние и актерское мастерство, чтобы быть наиболее убедительной.

– Алло, консультация? Здравствуйте. Свяжите меня с заведующей, пожалуйста. Алло, Вероника Валерьевна, это вы?..

* * *

– Даже не знаем, как благодарить вас, – заведующая подобострастно заглядывала в глаза Сереге. – Такой щедрый подарок, мы даже не ожидали…

– Там еще подгузники для «тяжелых». – Сереге отчего-то было неловко.

Он открыл дверь новенькой «газели» – и удивленному взору заведующей предстали большие коробки с подгузниками, детские книги в связках и яркие мягкие игрушки с бирками.

– Костя, помоги разгрузить, – деловито велел Серега водителю. – Вы покажите, куда нести, сейчас ребята у меня все перетаскают.

– Ой, да что же это… Это из бюджета, что ли? Про нас-то город редко вспоминает, все пишу им, пишу, – залепетала заведующая в волнении. – Да-да, я и забыла, что вы по своей инициативе. Спасибо вам огромное, вы не представляете, что для нас значит эта помощь! Кстати, ребятишки для вас концерт приготовили, а потом чаепитие будет, так что прошу!

– Да не стоит, Лариса Владимировна, – стал отказываться Серега. – Детишки-то не цирковые зверьки, которые… которые…

Он запнулся на полуслове. К ним быстрым шагом приближалась девушка в джинсах и легкой курточке нараспашку. Темные прямые волосы были собраны в высокий хвост, в добрых карих глазах пряталась легкая грустинка. Грусть человека, жизнь которого при всем желании нельзя было назвать легкой, который видел в своей жизни много всякого.

– Мила, давай помогай, бери коробки поменьше! – приказала заведующая, не замечая откровенного замешательства Сереги. – Это Милочка, кстати, палочка-выручалочка нашего интерната. Ее тут малыши мамой называют, очень любит своих подопечных.

– Спасибо вам за подарок! – Девушка серьезно, по-мужски пожала руку оторопевшему Сереге. – Мы теперь будем мобильные: и в город сможем съездить, и на экскурсию, и в кино. Да, Лариса Владимировна? – с непонятным нажимом спросила она у заведующей.

Та часто закивала головой:

– Конечно, как только водителя найдем, так сразу и… Ну давай, не стой, помогай!

Девушка опустила глаза, и Серега успел заметить, как во взгляде у нее пляшут маленькие чертенята. Она схватила самую большую коробку с подгузниками и легко понесла ее, отмахнувшись от помощи водителя Кости.

Застыдившись своей праздности, Серега тоже взял пару коробок и понес внутрь, не обращая внимания на протестующие возгласы заведующей. Что и говорить, такие самостоятельные девушки ему на пути еще не встречались. Не стоять же столбом, пока слабый пол коробки таскает.

Серега робко вошел за заведующей в просторный зал и… едва не выбежал обратно от неожиданности. Отовсюду на него смотрели детские внимательные глаза. Глаза не по годам взрослые. Глаза поживших грустных старичков.

– Что это с ним? – испуганно спросил Серега, глядя на мальчика, мерно раскачивающегося из стороны в сторону, обхватив себя обеими руками.

– Это Петя, три месяца у нас, – шепотом разъяснила Лариса Владимировна. – Пребывание для многих здесь большой стресс, вот они таким образом успокаивают себя. Петя еще имеет шансы на усыновление. А вот некоторые обречены, – сказала она тихо, отводя глаза.

«Обреченных» здесь было много. Кто-то передвигался с большим трудом, кто-то просто смотрел в потолок. Пахло отчаянием и полной безнадегой.

– Концерт в пятнадцать ноль-ноль, – напомнила Лариса Владимировна.

Серега почти с облегчением проследовал за ней, как вдруг его внимание привлекла необычная сцена.

Мила, склонившись над девочкой в коляске, безуспешно пыталась вложить ей в ладошку игрушку. Девочка произносила отдельные звуки, напоминающие человеческую речь лишь отдаленно.

– Да, Лиза, это зайчик. Смотри, какой пушистый. Что ты говоришь? Да, ушки у него длинные, правильно! А хвостик коротенький, да! И мягкий какой, смотри! – И она пощекотала кончиком пушистого хвоста бледную щечку.

Девочка, замерев на мгновение, неуверенно рассмеялась – будто в пасмурный день из-за облачков выглянуло солнышко.

Серега, боясь выдать свое волнение, молча наблюдал со стороны.

Заметив его присутствие, Мила подошла к нему.

– А она… Это навсегда? – спросил Серега, все еще глядя на Лизу.

Та осторожно гладила подаренного зайчика.

Мила тяжело вздохнула.

– Любовь творит чудеса, – невпопад ответила она. – В семье ее реабилитация пошла бы гораздо быстрее. А вы… У вас что-то случилось?

– С чего вы взяли? – небрежно ответил Серега.

Пытливые глаза девушки работали получше рентгеновского аппарата.

– Ну, такие подарки обычно делают те, кто потерял кого-то очень близкого, – пояснила Мила. – Или замаливают грехи прошлого. Так что вас привело сюда, если не секрет?

Глава 25

Серое мартовское утро плавно перетекало в день. В такой же серый, мрачный денек, когда кажется, что зима не кончится никогда.

– Зачем ты это сделала?

Голос Аркаши был таким же бесцветным и тусклым, как погода за окном. Пожалуй, впервые в жизни он был рад отсутствию дочери – совсем не обязательно Софийке видеть бурное выяснение отношений между отцом и матерью.

Лиана уже не оправдывалась, не просила, не давила на жалость. Что-то изменилось в облике Аркадия – прежнего мягкого супруга, который был воском в ее руках, уже не было. На его месте появился суровый мужчина – не мямля и не сопливый размазня, умолявший ее не уходить. Этого мужчину она не знала.

– Околдовала она тебя, что ли? – в сердцах спросила она, собирая вещи. Ловить здесь было больше нечего. – Польстился, и на кого? Видела я ее на общей фотографии на стенде – снять, видимо, еще не успели. На что там смотреть, ни рожи, ни кожи, ни…

– Замолчи, – оборвал ее Аркадий. – И не смей больше говорить о ней в присутствии Софы. Вообще, не вмешивай ребенка сюда!

– Мне интересно, а как ты собираешься объяснять дочери мое отсутствие в ее жизни, а? – Лиана с удобством расположилась в кресле, скрестив ноги. – Между прочим, я ей мать родная, не забыл? Еще и вопрос, оставят ли ее с тобой после твоего хулиганства. Странно, конечно, что тебя не посадили за него, – протянула она, намекая на инцидент в школе.

– Я заплатил штраф, – хмуро ответил Аркадий. – А ты запомни: мать, забывшая о своем ребенке на несколько месяцев, больше матерью себя называть не может. Ты хоть раз позвонила узнать, как у нее дела? Может быть, с днем рождения ее поздравить приехала? А