Отпусти меня, мама! - Алсу Идрисова

– Ой, Аркаш, не зуди. Да, я мать, но еще у ребенка есть отец. Который тоже должен принимать участие в воспитании дочери. Да, тебе было тяжело, но я обещаю…

– Да мне плевать, что ты там обещаешь! Собирай свои вещи и уходи! И не смей больше рассказывать Софе гадости обо мне! Если еще раз услышу, как ты настраиваешь ее против меня, пожалеешь об этом!

Аркаша, вытаскивая трезвонивший телефон, открыл входную дверь пошире. Лиане ничего не оставалось, как проследовать к выходу.

– Вот только не надо угрожать мне! – сказала она, сузив глаза.

Дверь за ней захлопнулась – Аркаша переключился на звонок.

– Ты еще не знаешь, милый, на что способна женщина, – сказала она в закрытую дверь. – А обиженная женщина страшнее вдвойне! Гляди, как бы потом плакать не пришлось.

* * *

– Алло? Да, Аркадий, слушаю вас. Альбина? Какая Альбина? А-а-а, да… Вы что, шутите? Понял! Да, я знаю, где это! Что?! – Аркадий внезапно изменился в лице. – А откуда вы?.. Хорошо, да. Спасибо. Уже выезжаю… – И, схватив со столика ключи от машины, Аркадий выскочил из квартиры, позабыв закрыть за собой дверь.

* * *

– Ритонька, как ты? Я волнуюсь.

– Все в порядке, мам. Долго пришлось ждать справку от психолога – все тянули чего-то. Я уже на месте, скоро буду заходить. Ты как себя чувствуешь?

Рита равнодушно смотрела в окно. На улице крупными хлопьями шел снег. Тысячи машин в городе встали в километровые пробки. Люди с метеозависимостью мучились от головной боли. Малышня во дворе Ритиной школы играла в снежки, довольная последним подарком зимы.

Рита лежала на кушетке и перебирала в памяти разговор с матерью. Хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Хотелось закрыть уши руками и кричать, кричать, чтобы остановить безумную мысль о неправильности происходящего.

Вместо этого Рита повернула голову и тихо спросила:

– А мы сейчас чего ждем? Почему так долго?

– Анестезиолога ждем, – сухо отозвалась медсестра, привязывая руки Риты специальными бинтами и осматривая ее кожные покровы. – Господи, бледная какая…

– Скажите… – Рита тяжело сглотнула в горле плотный комок. – А у меня дети еще будут?

– Будут. Может быть. А может, и нет. Тут уж как повезет, – «обнадежила» ее медсестра. – Да, Дмитрий Борисович, все готово…

* * *

– Черт, черт, черт! – Аркадий, лихо подрезавший какой-то навороченный джип пару минут назад, оглядывал впереди километровую пробку. Похоже, это часа на два. А то и больше.

Он отчаянно просигналил два раза, рассчитывая неизвестно на что. Со всех сторон тут же раздались такие же раздраженные длинные гудки. Зима, почти ушедшая в отпуск неделю назад, вернулась снова, засыпав ничего не подозревающий город толстым слоем снега.

– А ну выйди, поговорим! – Водитель джипа говорил через громкоговоритель, обращаясь явно к Аркадию.

Аркаша опрометчиво показал ему средний палец и схватился за телефон.

– Ответь же, ответь, пожалуйста! – молил он Риту.

Рита молчала. Возможно, было уже слишком поздно.

В окно постучали. За ним маячил хмурый тип – владелец джипа, явившийся на разборки.

Аркадий отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.

– Слышь, ты че, борзый такой, что ли? Ты че тут пальцы свои растопырил?

– Слушай, брат, извини, не до тебя сейчас! – Аркаша, не обращая внимания на набычившегося собеседника, накинул на плечи куртку и вытащил из машины сумку с документами. – Не убегаю, вот моя визитка, держи. А мне идти надо.

Застывшая в снежном ожидании кавалькада машин с интересом наблюдала за человеком снаружи. Он бежал прямо по дороге с непокрытой головой, в распахнутой куртке и беззвучно шевелил губами, словно молился кому-то.

Хотя, возможно, так оно и было.

* * *

Анестезиолог уже приближался к кушетке, когда Рита, вдруг осознав весь ужас того, что она собирается сотворить, предприняла попытку встать. И потерпела поражение – руки были надежно зафиксированы бинтом.

– Я не хочу, – сказала она, но звук собственного голоса казался ей слишком тихим и слабым. Поэтому она стала выкрикивать эти слова снова и снова – в отчаянной надежде быть услышанной.

– Успокойтесь, я слышу вас. Через секунду все закончится, потерпите, – услышала Рита равнодушный, словно механический голос.

В ужасе она замотала головой и закричала:

– Нет! Я не хочу! Я передумала! Развяжите меня.

– Передумали? – Рука со шприцем замерла в воздухе, в голосе «робота» появились живые, человеческие нотки. – Вы что, издеваетесь надо мной?

– Нет, не издеваюсь, прошу вас, развяжите меня, я чуть не допустила страшную ошибку, я не хочу, моя мама… Я не выношу ее слез, она тяжело больна, и я должна… Нет, я не могу этого сделать.

– Развяжите, – сказал анестезиолог медсестре, убирая шприц и стягивая с себя перчатки. – Что ж вы делаете, уважаемая? У вас что, другого места все обдумать не нашлось? Столько времени у меня отняли… Между прочим, в коридоре женщины своей очереди ждут.

– Спасибо вам огромное. – Рита, одернула на себе сорочку. Обеими руками она обняла свой живот, словно защищала его от покушения на жизнь. – И простите, пожалуйста, что так вышло. Разве в вашей практике не было случаев, чтобы женщина передумала на самом последнем этапе? – обратилась она с вопросом к доктору.

– Были, конечно, – согласился он, внимательно глядя на Риту. – Правда, очень редко. Я бы сказал, один случай на миллион.

Рита выпала в коридор в состоянии полной прострации. Ей навстречу подняли глаза две уставшие немолодые женщины и еще одна – совсем девчонка. Почему-то сразу вспомнилась Вика[1], на душе потеплело.

– Передумали, да? – полюбопытствовала одна из женщин, хотя это было очевидно и без слов. – Смотрите, как бы каяться потом не пришлось. Первое решение – оно обычно самое верное.

– Вот-вот, – подхватила другая. – Эка невидаль – операция. Высморкалась – и снова-здорово. Правда, для этого надо стабильную психику иметь. Неженки с грузом вины не справляются.

Рита, не обращая на них внимания, пристально поглядела на казавшуюся испуганной девушку.

– Если есть сомнения – лучше подумать еще раз, – мягко сказала она, не обращаясь ни к кому и одновременно ко всем. – И взвесить за и против. Ведь жить с этим грузом вины вам придется всю жизнь.

– Ты че тут агитируешь, без тебя не разберемся, что ли? – вскинулась первая женщина. – Да кто тебе дал право нас жизни учить? И без тебя уже ученые – чай, не в первый раз.

– Да это подставная утка, – «догадалась» вторая. – Из консультации прислали, чтобы к людям приставала. Отчетность не хотят портить, ясное дело, вот и стараются.