Неизвестный Андерсен: сказки и истории - Ганс Христиан Андерсен

сиденье, хозяйка его – или, может быть, это собака была ее хозяином – держала в руках бутылочку с молоком и поила ее. Дама предложила собаке печенье, но та даже не соизволила откусить кусочек, лишь понюхала, и тогда хозяйка съела его сама, я же бежала по грязи рядом с почтовой каретой, голодная, как только собака может быть голодной, и думала о своем. Что-то тут неправильно – но, с другой стороны, много чего неправильного есть на свете. Хотелось бы ездить в карете, на коленях у хозяина, но разве от тебя это зависит? Можешь скалиться, можешь лаять – а все равно ничего не добьешься.

Вот что сказала Айола, и Руди обнял ее и поцеловал в мокрую морду, а потом он взял на руки кота, но тот ускользнул от него.

– Ты стал сильнее меня, не хочу тебя поцарапать! Лазай себе спокойно по горам, я ведь научил тебя карабкаться вверх. Никогда не бойся, что упадешь, и все будет в порядке!

И кот убежал, потому что не хотел, чтобы Руди увидел печаль в его глазах.

На середину комнаты выбежали куры, одна из них была без хвоста, однажды путник, который хотел стать охотником, случайно отстрелил ей хвост, приняв ее за дикую птицу.

– Руди собрался на ту сторону гор, – сказала одна курица.

– Вечно он спешит, – сказала другая. – А я ненавижу проводы.

И обе поковыляли из комнаты.

С козами Руди тоже попрощался, и они в ответ заблеяли:

– И мы! И мы! Ме-е…

И все это было очень грустно.

Жили в тех краях два надежных проводника, которым как раз надо было попасть на другую сторону гор, через перевал Гемми. С ними Руди и отправился, пешком. Это было нелегкое путешествие для такого маленького мальчика, но сил у него было достаточно, да и мужества было не занимать.

Ласточки некоторое время летели за ними, повторяя: «Мы и вы! Вы и мы!» Дорога шла вдоль бурной реки Лючине, которая множеством мелких потоков вырывается из черного ущелья Гриндельвальдского глетчера. Переправляться через нее надо было по камням и упавшим деревьям. Добравшись до зарослей ольхи, они стали подниматься вверх по горе, поблизости от того места, где сошел ледник. И вот они вышли на глетчер, ступая на ледяные глыбы или обходя их. Иногда Руди приходилось ложиться на землю и ползти, но глаза его сияли от восторга, и ступал он своими горными башмаками с металлическими подковками так уверенно, как будто решил оставить здесь свои следы. Темный земляной нанос, оставленный на глетчере горным потоком, был похож на известняк, но голубовато-зеленоватый, прозрачный лед местами просвечивал через него. Встречавшиеся по пути озерца, внутри скопления ледяных глыб, приходилось обходить. В одном месте они наткнулись на огромный валун, пошатывающийся на краю ледяной расщелины, камень качнулся, накренился и покатился вниз, и по глубоким, пустым коридорам глетчера разнеслось эхо.

Вверх, все время вверх! Да и ледник тянулся ввысь, точно река из беспорядочно нагроможденных ледяных масс, зажатых между отвесными скалами. Руди вдруг вспомнил рассказ о том, как они с матерью лежали в одном из этих дышащих холодом колодцев, но вскоре он забыл об этом, ведь это была всего лишь одна из многочисленных историй, которые ему не раз доводилось слышать. Время от времени, когда мужчинам казалось, что парнишке трудновато карабкаться, они протягивали ему руки, но он не уставал и на льду стоял уверенно, как серна. И вот они вступили на каменистую почву, вокруг были то голые камни, то низенькие ели, а потом снова вышли на зеленое пастбище, которое всякий раз выглядит по-новому. Вокруг возвышались снежные горы, названия которых он, как и каждый ребенок в этих местах, хорошо знал: Юнгфрау, Мёнх и Айгер.

Прежде Руди никогда не бывал так высоко в горах, никогда ему не случалось ступать по безбрежному снежному морю, застывшему неподвижными волнами, с которых ветер сдувал пышные шапки, как пену с волн. Ледники шли друг за другом, если можно так сказать, рука об руку, каждый из них – словно стеклянный дворец для Ледяной девы, которая, имея власть, хочет лишь одного: поймать человека и погубить его. Солнце припекало, снег был ослепительно-белым и как будто усыпанным сверкающими бриллиантами. Бесчисленные насекомые, в основном бабочки и пчелы, недвижимо лежали повсюду, они осмелились подняться слишком высоко, или же ветер унес их сюда, пока они не испустили дух в этом холоде. Над Веттерхорном висела, будто тщательно расчесанный клок шерсти, черная грозовая туча. Она опускалась все ниже, вздувшись от фёна, который вот-вот разразится с неистовой и мощной силой. Все это путешествие, ночевка в горах, дальнейший путь, глубокие горные расщелины, где вода с незапамятных времен подтачивала каменные глыбы, навсегда остались для Руди неизгладимым воспоминанием.

Заброшенное каменное строение по ту сторону снежного моря дало путникам пристанище на ночь. В домике нашлись уголь и еловые ветви, вскоре запылал очаг, для ночевки из подручных средств были устроены постели, мужчины уселись у огня, закурили трубки, прихлебывая приготовленный в очаге горячий пряный напиток. Руди тоже налили стаканчик, и пошли разговоры о загадочных альпийских существах, о таинственных гигантских змеях, прячущихся в глубоких озерах, о людях ночи – призрачной армии, которая переносит спящего в чудесный город Венецию, стоящий на воде, о диком пастухе, пасущем своих черных овец в горах, и если вы не видели их, то слышали звон их колокольчиков, слышали внушающий ужас рев отары. Руди слушал с интересом, но без всякого страха, страх ему был незнаком, и посреди всех рассказов ему показалось, что он слышит далекий призрачный гул, да, так оно и было, он становился все более и более отчетливым. Проводники тоже его услышали, замолчали, прислушались и сказали Руди, чтобы он пока не ложился спать.

Это задул фён, сильный штормовой ветер, который обрушивается с гор в долину и ломает деревья, точно тростник, переносит бревенчатые дома с одного берега реки на другой с той легкостью, с которой мы передвигаем фигуры на шахматной доске.

Прошел час, иРуди сказали, что опасность позади и теперь он может спать, и, уставший от долгого пути, он заснул, как ему и велели.

Рано утром они отправились в путь. Солнце в тот день осветило для Руди новые горы, новые ледники и снежные поля. Путники пересекли границу кантона Вале и оказались по другую сторону того горного хребта, который хорошо виден изГриндельвальда, но донового дома было все еще далеко. Перед Руди открывались новые горные ущелья, новые пастбища, леса и горные тропы, он увидел другие дома и