Гори - Анастасия Мандрова

– Доброе утро, мама!

– Аня, почему ты мне не сказала, что у тебя появился парень? Почему я узнаю это от твоего отца и то, только потому, что он случайно проговорился! И вообще, кто такой этот Ваня? – выпалила моя мама настолько быстро, что я не сразу смогла разобрать, о чем она вообще говорила.

– Ваня – мой друг. – Я отодвинула миску с почти нетронутым завтраком и негромко вздохнула. – Он мой одноклассник, помогает мне с уроками. – А еще с моими кошмарами, моей неуверенностью, да и вообще, с жизнью. Ох, знала бы ты, мама, насколько он мне помогает! – И мы просто общаемся.

– Разве есть парни, способные с тобой лишь дружить? Он тебе нравится?

– Нравится. – Я проигнорировала первый вопрос, каким бы обидным он ни был для меня, особенно из уст мамы.

– И вы просто дружите?

– Пока да.

– Что значит пока? Сегодня дружите, а что завтра?

– Мама, я уже большая девочка и сама решу, что завтра будет.

Я потерла лоб рукой, будто этот жест помог бы избавиться от внезапно возникшего напряжения.

– Тебе семнадцать лет. Кому как не мне решать за тебя, что будет завтра?

Я поняла, что этот вопрос был риторическим, поэтому я просто обронила:

– Мне скоро будет восемнадцать.

– Ну и что! И вообще, как же Антон?

– Мы расстались. Ты помнишь?

Вряд ли моя мама зафиксировала момент расставания, но она бережно хранила в памяти все то время, что я встречалась с Антоном. Он ей нравился настолько, что она скорее всего в своих мечтах уже распланировала нашу с ним свадьбу. Антон умел производить впечатление на всех окружающих. И если не копнуть глубже и не узнать его настолько, насколько узнала его я, действительно казался хорошим парнем. А если приплюсовать успешный бизнес его отца, то он был просто находкой для девушки, которая планировала свое безоблачное будущее.

– Вы сделали перерыв в отношениях, – поправила меня мама.

Уж она-то точно знала об этом и обо всех других подробностях наших отношений, раз в неделю разговаривая с моим бывшем парнем по телефону.

– Перерыв длиною в жизнь! Мам, ну хватит уже! Я так в школу опоздаю…

– Аня, не делай глупостей! – заботливым тоном сказала она. – Когда я приеду, мы обо всем поговорим. Пригласишь в эту пятницу к нам на ужин твоего Ваню?

– Если мой Ваня не будет занят! – согласилась я, в тайне мечтая, чтобы у него нашлись дела поважнее. – Ладно, я побежала в школу. Пока!

– Пока, дочка!

Когда-то было время, когда я доверяла маме целиком и полностью. Она первой узнавала о моих победах и радовалась вместе со мной. Она давала советы, когда у меня что-то не получалось. Она знала все о моих детских влюбленностях, о моем первом, далеко не самом лучшем, поцелуе с мальчиком из восьмого “Е”, а также о том, что после него я еще долго не хотела ни с кем целоваться. Она даже знала почти все об Антоне, и советовала, как поступать в той или иной ситуации с ним, конечно, будучи всегда на стороне Антона и защищая его.

Я с легкостью исполняла ее неосуществленные мечты, будь то победа в школьном конкурсе красоты в младших классах или роль Офелии в школьной постановке. Я пошла в модели ради нее, чтобы она гордилась мной и могла похвастаться своим подружкам своей младшей дочкой. Ведь о своей старшей дочери, которая тогда была еще жива, она всегда замалчивала, как будто это было стыдно и позорно иметь такого ребенка.

Наши близкие и доверительные отношения закончились зимой. Когда спустя месяц после того домогательства, она ворвалась ко мне, кричащей в ночи от кошмара, и рявкнула:

– Ну хватит уже! Ничего не случилось! Ничего такого не произошло!

Я смотрела на нее сквозь пелену своих слез, своего страдания и одиночества. В тусклом свете ночника, который теперь всегда горел по ночам в моей комнате, она выглядела пугающе, как будто вышла из моего же кошмара.

– Аня, ты понимаешь, что ничего не случилось! Он тебя не тронул!.

Мама все твердила мне, что все в прошлом, что это можно и нужно пережить. И при свете дня, в суете дел, я действительно старалась не вспоминать и жить дальше. Но по ночам все то, что хотелось забыть, всплывало на поверхность и не давало мне нормально дышать.

– Ты права, – прошептала я, когда дыхание восстановилось, а горло перестало саднить от крика.

– Прошел уже месяц. И вдруг тебе стали сниться кошмары… Неужели психолог не помогает?

– Не знаю. – Я смотрела куда-то мимо нее.

– Анюта, ну надо как-то взять себя в руки! – Мама присела ко мне на кровать и приобняла.

– Я постараюсь. – Я уткнулась подбородком в ее плечо, но так и не ощутила необходимой поддержки. – Извини, что кричала и разбудила вас.

– Давай спи! Тебе завтра рано вставать. Ты должна хорошо выглядеть на кастинге.

Я смотрела, как мама уходила, как закрывала наглухо за собой дверь, и думала о том, что все это я уже видела когда-то. Как это иногда просто сделать, вот так взять и закрыть дверь. Я не нужна была ей такой, психически не совсем здоровой, с перекошенным и обезображенным от ужаса лицом, с пронзительными криками, от которых хотелось закрыть уши. Такая дочь ей не подходила, потому что одна больная дочь у нее уже когда-то была.

И начиная с той ночи, мы начали отдаляться друг от друга. Нет, не так. Мы уже были далеки друг от друга. Просто в ту ночь мои глаза широко распахнулись. Все, что моя мама делала для меня, она делала для себя. Конечно, она была уверена, что это все было мне во благо. Но моя мама направляла меня не на ту дорогу, по которой я сама хотела бы идти. Хуже всего осознавать, что путь, который сама не выбирала, диктует за тебя твоя мама, и это – неправильный путь. Отгоняя от себя непрошеные грустные мысли, я поспешила к Ване, который как всегда, уже ждал меня на крыльце подъезда.

– Привет, друг. – Он загадочно улыбнулся, как будто что-то задумал и сам был в восторге от этой задумки.

– Привет! А что это ты так улыбаешься?

Мы привычным жестом взялись за руки и синхронно зашагали по дороге, освещенной уже обманчиво теплым осенним солнцем.

– Какие у тебя планы после школы? – Вопросом на вопрос ответил Ваня.