Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

Нет, он не стал ждать, пока пройдет три месяца, а побежал к Марганти и сказал ему, что все в силе, он согласен, можно начинать: отныне речь шла не об эпизодических поставках, а о более значительных, на постоянной основе. Теперь завод управлял им: нужно двадцать тысяч евро? Отлично. Он помчался к отцу и с горящими глазами объявил:

– Виола ждет двойняшек, папа, дай мне денег взаймы, хочу их вложить в одно дело, только не задавай вопросов, ладно?

Чезаре заулыбался.

В тот день он был так счастлив, что даже обнял Ивана, прокричав ему в ухо свою новость и предупредив, чтобы тот никому ничего не рассказывал. Им надо было пережить двенадцать недель. Восемьдесят четыре дня, в течение которых Виолу постоянно тошнило, она все время спала и чесалась, а он носился взад-вперед по заводу на Фламинии в поисках тех, кто поможет принять отходы и переправить их в такие места, как Албания, Турция или Словения.

– Тебя совсем не бывает дома, – упрекала его Виола, безуспешно пытавшаяся до него дозвониться.

Она то набрасывалась на него с руганью, то ластилась к нему, и так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась с Дорой. И та заняла его место. «Беременность, – объяснила им она, – не имеет ничего общего со сказками, которые нам рассказывали наши матери». Дора все знала, все понимала. Прикасалась ладонями к воспаленной коже Виолы и облегчала ее мучения. Делала все то, чего Паоло делать не умел. Он спрашивал себя, удастся ли ему вообще стать отцом. Потому что пока было ясно одно: все по-прежнему вертится вокруг Виолы. Она же мать. Она страдает, плачет, надеется, чувствует. А он никто. Его просто нет. Вопреки его предощущениям, отцовство было еще далеко. Оно вступило в законную силу, только когда Элиа появился на свет. Оно проникло в каждую молекулу его тела. А Виола тем временем лежала в глубокой коме. Казалось, им было суждено обходиться друг без друга.

Сколько потерь может пережить человек?

Он собрался с силами и встал, ему хотелось пойти к карабинерам, к Де Розе; день сдался под натиском темноты, дождь шел не переставая. Что, если женщина, нашедшая Элиа, ненормальная, или злодейка, или бездомная? Он взял телефон, стал искать нужный номер, и в это время зажегся экран. На нем появилась надпись: ВИОЛА. Виола? Он отменил звонок Де Розе.

– Алло! – закричал он.

– Его нашла одна женщина из парка, шведка. Ладно, мы сейчас поедем туда, на виа Булгария, дом семь, увидимся там… Ты меня слышишь? – У Виолы был взволнованный, звонкий голос.

– Да, – сказал он. – Да.

– Хорошо. Если приедешь первым, подожди меня.

– О’кей, – произнес он и нажал на отбой.

Он расправил плечи и взял ботинок, собираясь его надеть. Руки у него дрожали. Он почувствовал, что плачет. В горле поднялся комок, последовали три быстрых судорожных вздоха. Паоло не мог пошевелиться, его взгляд затуманился, он не видел ни шнурков, ни земли, ни ног. Он вытер глаза тыльной стороной ладони, нащупал платок в кармане куртки, высморкался; соленые слезы поднимались изнутри, словно прибой. Ему показалось, что они идут из легких. И не кончаются, потому что он их глотает. Он сидел неподвижно и ждал, когда сможет пошевелиться. Глубоко вдохнул, потом выдохнул, полностью опустошив легкие и сжав грудную клетку. Когда почувствовал, что успокоился, встал и размял ноги. Надел шапку. Достал телефон и стал искать нужную улицу. Расширил карту, и все эти линии, стрелки и масштабы в первый момент показались ему очень сложными. Он расширил изображение еще больше: виа Булгария упиралась в площадь, где он сидел, она была ей перпендикулярна, Паоло обернулся и увидел ее. Его сын был там, прямо у него за спиной.

14

Дождь прошел. Перестал. Закончился. Пока Паоло ждал, стоя у стеклянной двери в проржавевшей железной раме, он отправил сообщение своему другу Симоне: «Мы его нашли. Не могу говорить». Он намеренно ему не звонил – не хотел, чтобы Виола нашла его по звуку голоса, как будто считал телефонный разговор попыткой снять напряжение, отвлечься от бурных событий, непростительным грехом.

«Ты как?» – написал ему друг.

«Потом расскажу», – ответил Паоло.

Телефон молчал, он сунул его в карман и увидел Ивана на мопеде, скользящего по сверкающему от дождя асфальту. Они остановились в двух метрах от Паоло. Они были без шлемов. Виола не улыбалась, но ее лицо светилось, впервые за несколько месяцев разгладилась морщина у нее на лбу. Она обхватила Паоло за талию, как маленькая девочка. Обняла очень крепко, давя головой на грудь. Подняла лицо и сообщила:

– С Элиа все хорошо.

Он поцеловал ее в лоб, прижавшись губами к тому месту, где оставили отметину мрачные мысли, и замерев на секунду.

– Пойдем, – сказал он.

Виола повернулась к Ивану, который по-прежнему сидел на мопеде и смотрел на них с подкупающей теплотой.

– Я вас тут подожду, тоже хочу его увидеть, хорошо?

– Уверен?

– С места не сдвинусь!

– А вдруг мы там задержимся?

– Без разницы.

Они развернулись, и Виола позвонила в домофон. Где была надпись: ОЛССОН. И прежде чем они успели перевести дух, послышался голос:

– Третий этаж.

Они поднялись по лестнице, держась за руки. Подошли к неплотно прикрытой двери, на которой кнопкой был приколот детский рисунок: папа, мама и ребенок под канареечно-желтым колоколом.

– Разрешите войти? – подал голос Паоло.

Дверь распахнулась, и они увидели молодую женщину в кухонном фартуке, у нее были короткие волосы, подхваченные атласным ободком, темно-голубые глаза и маленькая, в форме звездочки, ангиома на левой стороне лба.

– Боже мой! – прошелестела она, прижав руки к груди.

Слева от нее стоял малыш лет четырех, коротко подстриженный, в белой майке с изображением Дарта Вейдера на груди. Мать объяснила ему:

– Вот, Берт, это мама и папа Элиа…

Она ошиблась с ударением. Погладила по голове сына, обхватившего ее левую ногу.

– Проходите, – проговорила она, отступая на шаг и таща за собой мальчика, и жестом пригласила их войти.

В этот миг Виола ее вспомнила, она не могла бы сказать, как эта женщина была одета, но не сомневалась, что видела ее в парке, и на голове шведки был баскский берет, это точно. И Виола точно знала, что та ушла раньше и помахала ей на прощанье, когда она пыталась дозвониться до Паоло.

Ноздри Паоло щекотал резкий запах краски, он продолжал рассматривать девушку и вспоминать, видел он ее раньше или нет.