Отвлекаясь - Федерика Де Паолис

Виола вскинула голову, посмотрела ему прямо в глаза. Но что это? У нее возникло странное чувство, будто комната зашаталась. Как во время землетрясения. Виола не потеряла равновесия, у нее не началось головокружение – нет, это мир вокруг нее пришел в движение. Она подняла глаза к потолку, чтобы проверить, не качается ли люстра, перевела взгляд на окна, обнаружила, что они черные, как будто замурованные. Она расставила ноги пошире, чтобы обрести более надежную опору, и от этого ощущения изменились: это не мир вокруг зашевелился, это у нее пропал центр тяжести, это она потеряла устойчивость, зашаталась. Она медленно тронулась с места, опустилась на диван, положила ладони на подушку. Подождем секундочку, сказала она себе, сейчас все пройдет. Смятение, замешательство, ужас. Однако все это только нарастало, и на мгновение Виола провалилась в абсолютную ментальную пустоту – перестала понимать, кто она, как ее зовут, где она находится.

Иван, видимо, кинулся ей на помощь, потому что мгновенно оказался рядом с ней и обхватил ее голову руками.

– Виола, – испуганно воскликнул он, – ты меня слышишь?

Да, она его слышала, видела, узнавала. Прикрыла глаза и кивнула, потому что поняла, что голос ее не послушается.

– Сейчас принесу тебе воды, – сказал он.

Она ждала его на диване, приоткрыв рот и пытаясь дышать, как учила Дора, спокойно, не торопясь. Где сейчас Дора? Сколько она ее уже не видела? Дора…

– Вот, попей, – попросил Иван, поднося к ее губам стакан воды.

Вода полилась в горло, чистая, прохладная, она словно оживила голос.

– Спасибо, – прошептала Виола.

Она могла говорить. Расслабила шею, заметила, что у Ивана встревоженное лицо. Потом почувствовала, что диванная подушка справа завибрировала. Иван тоже это почувствовал, потому что стал ощупывать диван вокруг нее. Значит, ей не показалось, это было не ее субъективное ощущение, а реальный факт.

– Что это? – спросил Иван, вытащив завалившийся между подушек телефон.

– Это мой мобильник, – пробормотала она, все еще не выйдя окончательно из полуобморочного состояния.

– Ответь, – настойчиво попросил Иван.

Она немного помедлила и, собравшись с силами, произнесла:

– Алло…

– Господи, наконец-то! – услышала она женский голос. – Это Агнес, я вам уже несколько часов звоню!

13

Паоло смотрел в пустоту, его левая нога стояла в луже, но он этого не замечал и вообще не чувствовал своего тела. Как только Папа удалился, Паоло съел тост, который тот заказал. Ему показалось, что он прожевал кусок полистирола, и только легкая горчинка сыра разбудила вкусовые ощущения. Он залпом выпил игристое вино, пузырьки углекислого газа заполнили провал, и желудок затих.

В голове роились неясные мысли, он пытался расставить по порядку слова патрона, но понимал, что усталость берет верх над разумом; ему бы открыть компьютер, уточнить даты, скачать из облака материалы, которые он подзабыл. Впрочем, совершенно ясно было одно: в какой-то момент Сара исчезла.

Все это время отсутствие ее звонков он воспринимал как благо, ему было не до нее, но после расспросов Папы, после того, как стало понятно, что он в курсе их игр, Паоло начал подозревать, что именно Сара их заложила. А Марганти? Секретарша сообщила Паоло, что Марганти вышел из офиса, хлопнув дверью и прихватив с собой все вещи, сказала, что его уволили. Догадки Папы показались ему надуманными, однако патрон счел необходимым его предупредить. Паоло беспокоило то, что Марганти оказался в опасности, к тому же он не верил, что тот его обманул, и с каждой минутой это сомнение крепло. Обе эти мысли были связаны с требованием Марганти ограничить до минимума контакты с калабрийцами. «На сей счет они высказались совершенно ясно: они хотят контактировать только со мной, чем меньше людей знает их в лицо, тем лучше для всех», – повторял он в тех редких случаях, когда Паоло просил его о встрече с ними; и действительно, во время двух поездок в Формию он сидел в машине и наблюдал, как в первый раз Марганти поднимался на пирс и встречался с одним мужчиной, а во второй раз – с двумя. Он рассмотрел вдалеке только силуэты: облегающие куртки, прилизанные волосы. Ничего, что помогло бы их опознать, за что можно было бы зацепиться.

Паоло попытался вспомнить, не возникало ли у него ощущения, что за ним следят или что поблизости появился кто-то подозрительный, но, поразмыслив немного, решил, что нет. Его главной заботой в их делах была осторожность в денежных операциях, он имел дело только с наличкой, никогда не перечислял деньги на свой банковский счет, хранил все в кладовке, в старом чемодане на колесиках, на котором стояла картонная коробка из-под книг, и клал их на десяток своих карт PayPal. Когда в первый раз они давали взятку людям с завода на Фламинии, чтобы те приняли отходы, выданного калабрийцами аванса им не хватило и пришлось самим искать приличную сумму. Он тогда обратился к отцу и попросил дать ему взаймы, потому что вскоре ему предстоит кое с кем расплатиться, сказал, что наличные нужны будут все сразу, но выводить их можно постепенно, чтобы это не бросалось в глаза.

Чезаре не составило никакого труда удовлетворить просьбу сына: почти всем своим курьерам он платил наличными, причем неофициально, так же, как и своим сотрудникам за сверхурочную работу, в том числе Ивану, своему наследному принцу, который проводил в магазине уйму времени, особенно с тех пор, как обосновался в пристройке. Впоследствии у Паоло не возникало вопроса, как потратить кеш, полученный от калабрийцев, тем более что медицинские услуги для Виолы – экстракорпоральное оплодотворение, физиотерапия, психотерапия – стоили немыслимых денег. Мир специалистов-фрилансеров представлял собой огромный аквариум, населенный хищными рыбами с отменным аппетитом и полным нежеланием оформлять официальные бумаги; они были точно такими же, как его отец, который внушал Паоло с юных лет: «Запомни, чем больше люди зарабатывают, тем меньше хотят платить налоги». Вспомнив все это, он сообразил, что у него в кармане пусто, ведь сегодня он как раз собирался наведаться в кладовку за очередной пачкой денег, чтобы оплатить сеансы Виолы, на которых она бывала трижды в неделю: это обходилось в месячный оклад среднего чиновника.

Он шевельнулся и почувствовал, что одна нога у него совершенно промокла, порылся в кармане куртки и наскреб всего один евро двадцать центов. Вот черт! В этом баре принимали только наличку. Пока открывались автоматические двери, он увидел внутри наблюдавшую за ним женщину в шляпе с широкими полями, лица ее не