Истеричка - Соня Дивицкая

– Ну да, ну да…, – она мне говорила. – На выставки будем с котами ездить. Понимаешь, нужно чем-то заниматься. Нужно тратить силы. Простой – смерть! А я чувствую в себе такой потенциал! Ох! Мне бы развернуться – я бы наворотила. Мне завод можно давать – буду директором. Всех построю. Всех. Такие дела заверчу…. О-хо-хох!

Юль Иванна была в хорошем настроении. Москва, коты, попутчики в купе – все эти мелочи ее взбодрили. Юль Иванна была полна впечатлений.

– Хозяйка Гарольда – настоящая алкоголичка, – она рассказывала. – У нее в доме двенадцать котов. Питомник. Она все деньги тратит на котов и водку. Гарольд кушал дешевый «Фрискис», спал на полке в старом серванте. У него было трудное детство, а смотри, какой вымахал мальчик. Ты посмотри!

Юль Иванна взяла кота за шкирку и протянула мне, чтобы я успела на развороте на большом перекрестке одной рукой погладить Гарольда. Я успела. Гарольд мяукнул. Сказала по-кошачьи что-то дерзкое… «Уйня-а-ау!» – мне послышалось. И правда, детство у него было не сахар. И компания, видимо… не очень.

Незадолго до появления котов Юль Иванна увлеклась биржевой торговлей в онлайне. Эту идейку она подхватила у мужа. Муж у Юль Иванны – начальник банковской пресс-службы, от него она и услышала про биржу.

– Мужчину нужно удивлять, – она мне объяснила смысл мероприятия. – Нужно быть необычной. Биржа – это такая романтика! Ты представляешь, оказывается, в банке есть спецотдел. И они там спекулируют акциями для банка. У них есть своя комната, они там курят, прямо там, в стекляшке своей курят и кофе пьют. У них там музон, они там все в джинсах, в майках… Да! А в банке все такие вылизанные, ну ты знаешь, эти мерзкие розовые сорочки, эти галстуки. Я каждую субботу наглаживаю мужу рубашки. По пять штук глажу каждую субботу на неделю. О, как я ненавижу сорочки! И они там все в банке застегнутые до последней пуговицы, а эти спекулянты отвязные, как пираты. Финансовые пираты, так и есть. У меня там свой консультант! Приятный мальчик. Молодой, лет тридцать всего. Если что, я ему звоню, он сам меня попросил: «Звоните, Юль Иванна! В любое время звоните».

Она привела меня к себе за комп и начала объяснять механизмы онлайновых торгов и значение всех индексов и графиков. Рисунок менялся. Одни диаграммы росли, другие уменьшались. Глаза у Юль Иванны горели, как у охотника с ружьем в камышах.

– Видишь? Вот у меня рост идет. «Газпром» подрос. «Газпром» всегда растет. И «Никель», «Никель» снова поднимается… Чего ж ему не подниматься… Видишь?

Я ничего не видела. Не смогла вникнуть. Для меня существуют только две необходимые цифры: много и мало. Поэтому все эти ценовые графики у Юль Иванны в мониторе были для меня просто ломаными кривыми.

Я вышла на кухню. Там у Юль Иваны уютненько-уютненько. На подоконнике стояли фикусы, на полочках – веселые цветные чашки, из окна был виден центр города. Безалаберное сочетание новых высоток, сталинских гармошек и старых особнячков. Троллейбусы, машины, маленькие бегающие фигурки, и светофор у перехода к цирку, и большие афиши «Африканские слоны» … – вся эта городская мешанинка напоминала детский рисунок, забавный рисунок грустного ребенка, которого оставили дома одного с температурой и дали ему цветные карандаши.

– Да… – я вздохнула и спросила Юль Иванну про биржу. – Как же ты во всем этом разбираешься?

– Ничего сложного для физика-металлурга, – она усмехнулась. – Я же физик-металлург по специальности. И вот ты знаешь… Это занятие уже приносит результаты…

– Прибыль?

– Да что прибыль! – Юль Иванна посмотрела на меня как на маленькую. – Я как-то ждала мужа, в банк за ним заехала, а эти биржевики как раз выходят. И тут я им говорю: «Ну что, ребята? Как „АвтоВАЗ“-то сегодня грохнулся!» Они улыбаются: «Ничего! Мы спихнуть успели!» – «И я успела!» А муж мой как на меня посмотре-е-ел. Ой, как посмотрел! Совсем другими глазами. «Ты откуда знаешь такие вещи?» – говорит. Откуда я знаю такие вещи! Я читала новости. Я успела продать все свои акции. Заработала триста рублей.

– Триста рублей? – я опять ничего не поняла.

– Да… Триста рублей. Я же пока тренируюсь. У меня всего десять тысяч в акциях. Смешно? Это пока смешно! Я учусь. Еще немножко потренируюсь и начну вкладываться по-взрослому. Между прочим, у новичков за первый год всегда потери. Да, потери в пятнадцать процентов – это норма. А у меня рост три! Три процента у меня рост. И консультант мой говорит: «Юль Иванна, ну ты даешь! У тебя рост три процента»…

После торгов в гостиной у Юль Иванны появилось несколько геометрических абстракций. Последний день Помпеи в цифрах и графиках. Интересно, хотя еще не закончено.

За пару лет до начала биржевой игры у Юль Иванны была собака. Черная колли. Юль Иванна взяла ее из хорошего питомника, подумывая со временем стать настоящей собачницей. Колли звали Марианна. «Марианна и Юль Иванна», – она шутила, и собака ее понимала, улыбалась.

Юль Иванна возила эту колли на выставку. Но только на местную. Разъезжать в поезде с собакой весом двадцать килограммов было неудобно и дороговато. Нужно было платить и за билет, и за участие в выставке, и за гостиницу, и было неизвестно, окупят щенки все эти расходы и усилия или нет.

Со временем выяснилось, что собака с длинной шерстью не самый подходящий вариант для городской квартиры. Шерсть нужно вычесывать, каждое утро приходится пылесосить квартиру, и самое страшное – рано вставать, идти на прогулку. А если дождь? А если снег? А легкое недомогание? У Юль Иванны?

– Нет! Что и говорить, – объяснила Юль Иванна, – колли – приятная порода. Идеальная порода для ребенка и для семьи. Но, понимаешь, православная церковь не приветствует содержание животных дома, рядом с едой и постелью человека. Да, да, да, не приветствует. Оказывается, что-то там такое они притягивают… Как-то там они на нас влияют. На улице – пожалуйста, в доме нет. Но мы-то не знали. А православная церковь не рекомендует.

Юль Иванна напечатала объявление в газете: «Отдам собаку в хорошие руки». Марианну отправили в другую семью. Кажется, в сельскую местность или в частный сектор… Юль Иванна не уточняла.

В итоге появились коты. С котами все шло нормально. Через месяц я своими глазами увидела: растут.

– Такие умницы! – Юль Иванна чесала их за ушком. – Ну такие умницы! Гарольд лапку дает. Ты где-нибудь видела, чтобы кот лапку давал?

– Нет… Не видела. Разве коты дают лапку?

– Вот! А я научила, – Юль Иванна взяла Гарольда за лапу. – Дает!

– А туалет? – я спросила. На мой взгляд, это самая главная из кошачьих проблем.

Лоток с наполнителем стоял в ванной. Я не видела, где он стоит, но как только вошла в квартиру, сразу поняла – в ванной.

– Туалет – ерунда! – сказала Юль Иванна. – Это же британец! У него интеллект! Нет, нет, нет от Гарольда никакой вони. Вот пройдись по квартире, пройдись, понюхай. Ну? Что? Никакой вони!

– Да, никакой, – я согласилась.

– Такие аккуратные. Лапочки… Но только просыпаются рано. Ты знаешь, я сегодня купила миски на резиновой подставке. Смотри, какие мисочки. Чудесные мисочки. А то, понимаешь, я ложусь поздно, у меня вдохновение начинается в полночь. Я сейчас пишу миниатюру «Девочка с кошкой». Вот видишь – я начала. В стиле детского рисунка. Это очень трудно сделать подобие детского рисунка. Кажется, что просто, но нет – это сложно. И потом нужно показать вот эту вот неуловимую эмоциональную связь девочки и кошки… Так что я до двух, до трех ночи рисую. А Гарольд просыпается в шесть утра и сразу прет на кухню. Уминает там. Миску по полу возит. А у него морда, ты смотри, какая! Жрет как собака. Как хорошая собака он лопает. И хрустит. И урчит. Миской гремит. Ну вот, и я просыпаюсь. А что ж я мучаюсь? Вот