Жизнь гейши. Мемуары самой известной гейши в мире - Минеко Ивасаки

Я ждала, что матушка Сакагути будет защищать меня, утверждать, что я ни в чем не виновата.

– Госпожа Айко, я вам безмерно благодарна за то, что вы так отчитали Минэко. Именно такая строгость ей необходима, чтобы стать настоящей танцовщицей. Я смиренно прошу вас продолжать наставлять и вразумлять ее.

Точно по команде делегация Ивасаки снова поклонилась. Я отстала только на один удар сердца: ровно столько времени мне потребовалось, чтобы подумать: «Да что такое вообще тут происходит?» А потом все стало ясно. В одно мгновение. Старшая Наставница снова меня испытывает. С помощью отомэ хочет добиться от меня прорыва. Донести главную мысль: самое важное – это продолжать танцевать. Время от времени получать порицания – это такая ерунда по сравнению с тем, чего я могу достичь. Или с тем, что я могу потерять. Моей самоуверенности и чувству превосходства, которое больше под стать какой-нибудь школьнице, здесь не место. В этот момент что-то изменилось. Я вдруг увидела более полную картину. Ощутила качественно новую преданность своему делу. Я стала танцовщицей.

Понятия не имею, что мама Масако сказала по телефону матушке Сакагути и как та отреагировала. Не знаю, о чем говорили матушка Сакагути и госпожа Айко перед тем, как мы встретились все вместе. Но, проявив смирение, она дала мне понять кое-что очень важное. Она показывала мне, как люди нашей профессии сглаживают разногласия без агрессии и к взаимной выгоде обеих сторон. Я наблюдала бесчисленное множество примеров такого поведения и раньше, но никогда их не понимала. И теперь я гордилась тем, как мастерски матушка Сакагути вышла из положения. Хотя наказание мне назначила Старшая Наставница, но настоящий урок преподала матушка Сакагути.

Мне надо было еще учиться и учиться, чтобы повзрослеть, но одно я знала точно: я хочу быть таким же хорошим человеком, как женщины, присутствовавшие в этой комнате. Старшая Наставница поблагодарила матушку Сакагути за визит, проводила ее до выхода вместе со своей свитой и попрощалась.

Прежде чем сесть в машину, матушка Сакагути наклонилась и тихонько прошептала мне на ухо:

– Минэ-тян, старайся.

– Да, обещаю.

Когда мы вернулись домой, я прошла по всему окия и все зеркала, которые только нашла, принесла в свою комнату. Я расставила их вдоль стен так, чтобы видеть себя со всех ракурсов, и начала танцевать. С этого момента я репетировала как ненормальная. Я переодевалась в одежду для танца, как только входила в дом ночью, и репетировала до тех пор, пока глаза не отказывались открываться. Иногда я спала всего час в сутки.

Я оценивала себя максимально критически. Пыталась проанализировать каждый аспект своих движений, отточить до совершенства каждый жест. И все же чего-то не хватало. Какого-то элемента выразительности. Я думала об этом долго и все никак не могла понять, чего же недостает? Наконец меня осенило: проблема не в физике движений, а в эмоциях.

Я никогда не любила. Поэтому в моем танце не хватало глубины эмоций. Как может передать подлинную любовь или горечь утраты тот, кто их не знал?

Это откровение меня очень напугало, ведь стоило мне подумать о физической любви, и я тут же вспоминала, как меня пытался изнасиловать мой племянник. На этом все мысли обрывались. Я по-прежнему не могла оправиться от ужаса того момента и боялась, что со мной что-то по-настоящему не в порядке. Неужели полученная травма помешает мне однажды завести нормальные отношения? Однако дурные воспоминания были не единственным препятствием на пути к близости.

Правда заключалась в том, что мне вообще не нравились люди. Я не любила их – ни в детстве, ни позже. Стойкая неприязнь к окружающим мешала мне развиваться как в профессиональном, так и в личностном плане. Это был мой самый большой изъян. Но выбора не оставалось: я заставляла себя притворяться, будто мне нравятся все без исключения.

Мне горько оглядываться на себя тогдашнюю. Девушка не от мира сего, которая старается всем угодить, но при этом никого к себе не подпускает.

Отношения между полами ставят в тупик многих подростков, и я тоже пребывала в совершенной растерянности. У меня было слишком мало опыта, не хватало интуитивного понимания, как излучать тепло, не призывая при этом к интиму. Я старалась проявлять дружелюбие ко всем и каждому, но боялась, что, если буду слишком мила, клиент может неправильно это истолковать. Мне потребовался не один год, чтобы научиться ходить по узенькой тропке, одновременно угождая мужчинам и держа их на расстоянии. Я совершила много ошибок, прежде чем научилась подавать правильные знаки.

Однажды клиент, очень богатый молодой человек, сказал мне:

– Я уезжаю учиться за границу. И хочу, чтобы ты поехала со мной. Есть возражения?

Меня как громом оглушило. Он озвучил свои планы так, как будто это уже дело решенное. Я не знала, что сказать. Мужчины, знакомые с обычаями Гион-кобу, знают о существовании негласных правил и редко нарушают их. Но этот молодой человек был слишком наивен. Он неправильно истолковал мою обычную любезность и принял ее на свой счет. Вариантов не оставалось, пришлось говорить напрямую. Я объяснила, что просто выполняла свою работу и, хотя я считаю его приятным человеком, не хотела бы создать у него впечатление, будто интересуюсь им в романтическом плане.

В другой раз молодой клиент привез мне дорогую куклу из своего родного города. Ему так не терпелось вручить мне подарок, что он не стал ждать следующего одзасики. Он принес куклу в окия и постучал в дверь.

Это было абсолютное нарушение этикета, показавшееся мне несколько жутковатым, но в то же время я даже пожалела его. Поразительно, насколько наивным был этот человек, раз счел себя вправе явиться ко мне домой. Тем не менее я попыталась быть с ним вежливой.

– Спасибо большое, но я не очень люблю кукол. Пожалуйста, подарите ее тому, кто ее оценит.

После этого случая среди моих постоянных клиентов распространился слух, что я терпеть не могу кукол.

Однажды, во время рабочего визита в Токио, один клиент привел меня в магазин, в котором продавались предметы роскоши известных марок.

– Выбирай что хочешь, – сказал он.

Я редко принимала подарки, поэтому отказалась и ответила, что мне достаточно будет просто полюбоваться товарами. Мне понравились наручные часы, и я, сама того не заметив, пробормотала под нос: «Красивые часы». На следующий день клиент прислал курьера с этими часами в мой отель. Я тут же их вернула. И еще раз напомнила самой себе, что всегда должна быть начеку.

Все эти эпизоды