Твой рай - Джехи Лим

Откуда-то издали послышался звук барабанов. Затем – мелодия, которая раздавалась в такт. Сунре открыла глаза и обнаружила, что ее тело было покрыто грубой тканью и что она находится в пещере, окруженная несколькими людьми. Казалось, тела у них в два или три раза больше, чем у обычных людей, а волосы были настолько длинные, что почти доходили до земли.

Те, кто вроде бы были мужчинами, носили только небольшой кусок ткани на бедрах, в то время как те, кто казался женщинами, обматывали тканью и грудь. Время от времени они поглядывали на Сунре. Хотя она не могла понять значение происходящего, ее утешали печальные голоса этих больших фигур. Затем тело Сунре охватила невероятная сила, которую она не могла контролировать. Стук становился все быстрее и быстрее, и Сунре танцевала до тех пор, пока не упала на землю. Тело двигалось без участия воли, как будто сам барабанный стук двигал ее ногами и руками.

– «Мауна-Кеа» означает «белая гора». Называется она так потому, что снег на вершине ее никогда не тает. Небо – отец, земля – мать, а наш остров Гавайи – старший ребенок, рожденный от этих двоих. Мауна-Кеа, защищающая этот остров, – надежный военный корабль. Это место – купуна, что означает «наш предок», – послышались распевные слова.

Казалось, этот голос не принадлежал живому человеку. Вскоре Сунре погрузилась в бездонный сон.

Чем больше Наен думала, тем меньше могла понять своего мужа. С большим трудом она продала гостиницу и отправилась отдавать долг банку. Сумма кредита превосходила ее представления. Наен снова и снова спрашивала кассира на ломаном английском. Кредитный менеджер сообщил, что Чансок использовал деньги банка для выплаты персонального кредита, который взял при покупке гостиницы. В итоге больше половины суммы пришлось отдать банку обратно. Когда она вернула деньги, которые Чансок занял у Тэхо, у Наен осталось гораздо меньше, чем она ожидала.

Люди думали, что ее муж был богатым человеком и владел втайне огромным состоянием. Она тоже так считала. Те, кто работал на плантации, откровенно завидовали, говоря, что им не придется беспокоиться о том, как заработать на жизнь, пока у них будет гостиница, которая процветает день ото дня.

Наен зашла в кафе напротив банка. Горло пересохло от жажды и волнения. Она залпом выпила ледяную воду, которую принесла официантка, и немного пришла в себя. Заказала кофе и села в кресло, откинувшись на спинку. С того момента, как Наен покинула банк, она сожалела о продаже гостиницы. Это решение она приняла после долгих размышлений, но сейчас ее начало преследовать чувство стыда.

Когда Наен задумалась об этом, то поняла, что в ее жизни уже не будет ничего по-прежнему. Думая о будущем, она видела все в мрачном свете. Когда Наен услышала, что Чансок отложил деньги, которые взял в банке, а небольшую сумму, которую заработал, пожертвовал в фонд борьбы за независимость, казалось, даже ее покойные родители вознегодовали. Будь ее воля, она бы, конечно, отозвала эти деньги. Еще несправедливее было то, что после продажи гостиницы новый владелец тут же решил перепродать здание, чтобы построить на этом участке правительственное учреждение. Наен еще повезло, что небольшое здание в Гонолулу осталось за ней.

Наен плакала, потому что ей было грустно и необходимость жить без мужа казалась несправедливой. Она думала, что весь мир решил теперь отыграться на ней. Продажа гостиницы никогда бы не понадобилась, если бы муж был рядом. Ощущение, что она с открытыми глазами падает в пропасть, убивало ее. Мысль о том, чтобы воспитывать ребенка в одиночку, пугала. Если бы муж умер от болезни, она успела бы морально подготовиться. Но Чансок исчез из жизни Наен в одночасье и больше никогда не вернется. Письма от него давно перестали приходить.

После принятия Закона о запрете иммиграции из Азии невесты по фотографии больше не приезжали из Кореи. И в этом крылась причина, по которой Наен предложили снова выйти замуж. Ей было предложено выйти за господина Сонга, который управляет прачечной самообслуживания в Вахиаве. Наен слышала, что у него был десятилетний сын от умершей жены. Узнав, что Сонг ранее работал с Чансоком в одном лагере, Наен растерялась.

– Если вы знали моего мужа, то понимаете и мою ситуацию…

Наен могла бы жить одна, но она не хотела прожить остаток своей жизни с грязным ярлыком «жена прокаженного». В итоге она приехала в Гонолулу по совету Тэхо, чтобы встретиться с потенциальным женихом.

Сидя напротив Сонга, которому было уже за пятьдесят, Наен вздохнула. Его морщинистые руки, на которых явно были видны следы тяжелой работы, и морщины вокруг глаз, которые углублялись всякий раз, когда он улыбался, теснили ее грудь беспокойством. Господин Сонг смотрел на сидевшую Наен с серьезным и грустным выражением. Она отвернулась, не желая снова глядеть в его блестящие глаза, когда он предложил ей не думать сейчас о браке, а для начала понемногу узнать друг друга. Наен почувствовала себя жалкой, услышав слово «свадьба», и, понимая, как это невежливо, просто встала и вышла прочь.

Наен отвергла господина Сонга по множеству причин. Было странно быть с другим мужчиной, осознавая, что где-то на Молокаи у нее есть супруг. Она чувствовала, как ее горло сжимается при мысли о том, что муж ее все еще жив и здоров и находится всего в трех или четырех часах езды на лодке. Да, они развелись, но это был вынужденный развод. Когда она думала о Чансоке, ей становилось еще грустнее. Но не могла же она вечно ждать того, кто не вернется!

Наен отправилась на встречу с Сунре в растерянных чувствах. Она надеялась, что та была единственной, кто мог понять ее. В этот день жаркое полуденное солнце било по затылку. Когда Наен взглянула на холм, ведущий к святыне, у нее резко закружилась голова. Жизнь была трудна, путь наверх – тяжким. Наен понимала, что найдет в себе силы жить дальше, если услышит от Сунре хотя бы несколько обнадеживающих слов. Ей хотелось получить какую-то компенсацию за все те дни, что она провела в одиночестве после отправки мужа на Молокаи.

Маленький ветхий одноэтажный дом в конце извилистой дороги был, по-видимому, святилищем Сунре. От подножия холма его было трудно разглядеть, потому что склон порос лесом. Домик состоял из двух комнат, гостиной и кухни. Хозяином дома был японец, и на полу лежали татами. А еще тут было множество окон. В открытое окно задувал приятный ветерок, и, выглянув, можно было увидеть чудесные