Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

она в последний раз посещала еще с супругом и больше посещать не планировала. Это же совсем разные деревни! То родовое гнездо мужа, где ей придется букой сидеть в одиночестве, в качестве развлечения считать мух и гонять кур по двору. А то деревня Евгения Онегина и его очаровательная компания в придачу.

Садясь в экипаж в сопровождении фрау Вебер, она ни на секунду не питала иллюзий, зачем зовет в гости милый друг, который совсем недавно ее отверг. Видать, в деревне ему настолько скучно, что Алина стала весьма привлекательна в качестве непритязательного развлечения. Она не возражала. Компания Онегина слишком хороша и занимательна, чтобы отказываться. К тому же кто знает, какие возможности могут внезапно перед ней открыться.

Лес сменял поля, потом снова лес и поля, изредка встречались деревеньки, и опять лес сменял поля. Считая бесконечные придорожные столбы, которые навевали еще большую скуку, нежели опустевший Петербург, она утешала себя мыслью, что проведет в деревне пару восхитительных недель в дивном и очаровательном обществе лучшего на берегах Невы кавалера.

Ехала Алина в своей кибитке, но меняла лошадей на почтовых станциях. Когда-то один из бывших возлюбленных снабдил ее весьма ценными советами по путешествию.

– Душа моя, непременно поезжай в своей кибитке, она и чище, и комфортнее, и багаж, которого у тебя наберется немало, перекидывать не надо, а значит, ничего не упрут и не потеряют. К тому же свой транспорт у тебя будет новый, а стало быть, если бог даст, все прогоны пройдешь без поломок. Поверь, быстрее и удобнее способа нет, – поведал ей мужчина, нежно поглаживая ручку.

Он же выписал ей через знакомых «подорожную по государственной надобности», которую фрау Вебер держала перед собой на манер защитного креста, отправляясь договариваться о свежих лошадях и плате за следующий прогон. И правда, они почти нигде не задерживались и не испытывали трудностей с переменой лошадей.

И тем не менее дорога показалась Алине жуткой и невыносимой, гостиницы и таверны – пугающими и замызганными, а люди – страшными и безумными. По возможности она и вовсе старалась не покидать кибитку. И уже представляла, как по приезде без сил рухнет Евгению на руки, позволит себя утешать и баловать.

Если старание возниц и почтарей можно было заслужить дополнительной монетой и Алина охотно пользовалась этой возможностью, то дороги платы не брали и позволяли ямам, ухабам и грязи расползаться как им вздумается.

«Отдохну, похорошею, наберусь впечатлений», – уговаривала она себя, когда кибитка подскакивала на очередной колдобине, и судорожно хваталась за ручку. Еще на втором перегоне Алина поклялась себе, что более никогда не покинет столицу. Ни за что.

Фрау Вебер сидела напротив нее и, нервно поджав губы, либо читала, что было не всегда возможно в таких условиях, либо молилась. Поймав взгляд нанимательницы, дежурно улыбалась в ответ.

Дабы соблюсти приличия, Алина взяла с собой компаньонку, которая, по сути, являлась горничной. Ох уж эти приличия, как они мешали Алине! Порой и шагу свободно ступить не давали. Впрочем, Барб Вебер, скучную, некрасивую, а главное, старше ее, Алина хотя бы выбрала самостоятельно. Она специально нанимала таких горничных, служанок и кухарок, абсолютно убежденная, что таким образом подчеркивает свою молодость и красоту. Только глупцы считают, будто надо окружать себя юными красивыми девочками, чтобы поддерживать ощущение молодости и бодрости. На их фоне будешь казаться еще старше и опытнее. То ли дело на фоне фрау Вебер!

– В гостинице нет мест, – сообщила компаньонка, когда они остановились у старого обветшалого здания уже в конце пути. До деревни Онегина оставалось рукой подать.

– Я не буду тут спать, – зашипела Алина на несообразительность компаньонки. Уже сколько раз она это повторяла. – Еще несколько часов, и мы прибудем в нормальный дом!

К распахнутой дверце кибитки подошел невысокий коренастый мужик в простой, но чистой и новой одежде.

– Ваш кучер нажрался. Пьяный он. Не поедет никуда.

Барб Вебер кивнула и поджала узкие губы, подтверждая сказанное незнакомцем.

– Я могу кибитку повести, если барыня заплатит, – предложил он. – Васькой меня кличут. С ветерком домчу. Еще не рассветет, доедем.

– Барыня заплатит, – кивнула Алина и полезла в кибитку, считая вопрос решенным.

– И какая мне разница, как тебя кличут? – прошептала она, поудобнее устраиваясь на сиденье.

Ничего в сердце Алины не екнуло. Никаких подозрений не промелькнуло в голове. Она принялась ожидать окончания пути. Еще немного, и ее ждет удобная кровать, вкусная еда и внимание Евгения Онегина.

Вебер уселась напротив, и это означало, что все бытовые вопросы решены. Кибитка тронулась.

Глава 22

Фрау Вебер спала, негромко похрапывая. Ее голова моталась из стороны в сторону в унисон с экипажем, легонько стукаясь о стенку. Алина то проваливалась в сон, то открывала глаза, пребывая в какой-то полудреме, не сразу понимая, где она и как тут оказалась. Она ужасно устала и озябла. Почти все время, что они отъехали от последней почты, кибитка ползла среди леса, который наполнялся холодным туманом.

Алина не сразу поняла, что происходит. Шум, крики, лай, всполохи огня. Она уставилась на компаньонку, а та, вытаращив бесцветные глаза без ресниц, глухо охала и тряслась. Страх закрался в душу Алины и постепенно нарастал. Кибитку нещадно трясло, она вцепилась в ручки с двух сторон, растянувшись, словно на распятии. Лоб и спина покрылись испариной.

– Что происходит? – прошептала Алина больше себе, чем очумевшей от страха фрау.

Жуткий, пронзительный вой огласил округу, и ее сердце ухнуло в пятки.

– О боже, что это? Волки?

Паника и ужас захватили в плотные объятия ее сознание. Вебер, похоже, и вовсе ничего не соображала, только шептала без остановки:

– Ваша светлость, ваша светлость…

«Ваша светлость» отчаянно пыталась взять себя в руки. Она несколько раз глубоко вздохнула, но справиться с паникой не удавалось. Они остановились, и Алина выпустила ручки кибитки. Вокруг продолжали орать, ржали лошади, лай и вой повторялись. В мутные, запотевшие окна разглядеть ничего не получалось. Что-то тяжелое бухнуло в стенку, потом еще раз. Кто-то заорал. Судя по голосу, их извозчик. Заставить себя открыть дверь Алина не могла. Вскоре вроде бы стало тише. Во всяком случае, шум и гам явно уменьшились. Дверь распахнулась, мелькнул чей-то силуэт, и мужской голос проревел басом:

– Выходи!

Алина трясущимися ногами ступила на подножку и шагнула в темную ночь. За ней в панике выкатилась фрау Вебер и сразу же осела на землю. Она бормотала на немецком и тряслась так, что Алина ощущала вибрацию воздуха у своих ног.

Вокруг них кишели волки. Она