Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

Трое мужиков в тулупах с шапками по самые брови и повязками на одном глазу обшаривали сундуки, которые уже успели стащить с кибитки. Вокруг стеной стоял лес. Их, видимо, завезли на поляну вдалеке от дороги. Какие-то листки бумаги догорали в воздухе, превращались в пепел и таяли, не долетая до земли. Женское платье или рубашка, насаженная на воткнутую в землю палку, полыхала огнем. В траве чадили несколько брошенных факелов.

Возле дерева сидел их возчик, связанный и кулем прислоненный к стволу. Алина не рассматривала, жив он или мертв. Ее взгляд метался по поляне, никак не мог ни на чем остановиться. Что же делать? Неужели ее убьют?

Волки что-то поедали в траве, иногда поднимая на нее свои пасти, блестящие окровавленными зубами. Она заметила, что не вся стая состоит из волков. Некоторые точно были собаками. Она присмотрелась внимательнее, но встретилась с жутким взглядом черных человеческих глаз.

Один из напавших на них людей жестко приказал:

– Глаза долу. Нечего пялиться.

Алина покорно опустила взор.

Наверное, стоило бы начать договариваться, но она абсолютно не представляла, как это сделать. Что сделать в первую очередь? Назвать свое имя? Сообщить, что готова заплатить за себя выкуп? Господи, какой выкуп! Все, что у нее с собой, они и так отнимут. Алина могла бы написать письмо, и ей прислали бы денег. Только куда слать? В лес? Неужто она будет жить с разбойниками в лесу?

Алина осторожно подняла руки к лицу и вынула из ушей серьги. Все равно снимут, лучше отдать самой. Она слышала, что госпоже Долгополовой, которую в прошлом году ограбили почти у самого ее дома в Петербурге, грабители порвали ухо, сдергивая серьги. Украшения она купит еще. Ухо не заживет. Лишь бы они ее не убили.

– Ну че? Где этот? Долго еще ждать? – прорычал второй мужик, закутанный в тулуп.

Что-то толкнуло Алину под коленку, и она осторожно перевела взгляд. Серая здоровенная псина тыкалась в нее носом и чесала о ее платье ухо. Ее шерсть была испачкана кровью.

– Вервольф, – пробормотала очнувшаяся Вебер и снова упала в обморок.

Алина посмотрела на нее сочувствующе, но бросаться на помощь не стала. Возможно, в данной ситуации беспамятство – не самое плохое состояние.

Вдруг разбойники насторожились. Переглянулись. Откуда-то издалека раздались выстрелы. Среди деревьев замелькали огни. К ним кто-то скакал.

– Все! Быстро! Уходим!

Три увальня бросили сундуки и саквояжи, покидали в траву факелы и рванули в лес. Свора собак и волков унеслась следом. Алина осталась на поляне одна. Не успев толком понять, что сейчас произошло, удивленно разжала кулак и уставилась на собственную ладонь. Украшения, которые она собралась отдать бандитам, сияли в свете луны и огня от догорающего платья на палке.

На поляну выскочил серый в яблоках конь с красавцем-ездоком. Молодой темноволосый мужчина палил в воздух и грозно сиял глазами. Увидев Алину, он стремительно спешился и кинулся к ней.

– Сударыня, вы в порядке? – спросил он, оглядывая Алину. Красавица оказалась не связана, не безутешна, даже как будто не очень напугана. Как ей помогать, молодой человек не представлял, а потому уточнил: – Они не причинили вам зла?

– Не успели, – испуганно и с придыханием произнесла она. Скорее всего, робкой и обомлевшей от страха девице следовало упасть в обморок, но Алина понятия не имела, как из обморока продолжать беседу и уточнять подробности, поэтому приложила руку к груди и изобразила, будто тяжело и взволнованно дышит. – Вы меня спасли. Не представляю, что бы со мной случилось без вас!

Она изучала взглядом молодого человека и находила его симпатичным, обаятельным, галантным, очень милым. Своим спасителем. Настоящим героем.

– Я услышал лай и крики, понял, что разбойники на кого-то напали. Ринулся на помощь, – герой осмотрел поляну. – Позвольте представиться, фельдфебель армии Его Величества, Андрей Модест, дворянин.

– Графиня Алина Воронова, – протянула руку Алина, и Андрей ее поцеловал. Она не стала уточнять, что вдова, впрочем, это и не понадобилось.

– О, мы не имели чести быть представленными, но моя тетушка, Вера Александровна Ухтомская, вдова императорского генерал-адъютанта, часто о вас рассказывает.

– Ах, вы племянник Веры? Как это приятно! Кто бы мог подумать, что в такой глуши, на темной лесной дороге можно встретить знакомых, благородных и смелых людей. – Алина улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой. Молодой человек нравился ей все больше. Она почти оправилась от происшествия и чувствовала себя в безопасности. К ней возвращались ее обычные мысли и интересы.

Пятнадцать минут спустя Вебер была приведена в себя, возчик освобожден, лошадь Модеста привязана к кибитке, а он сам и Алина восседали на козлах, мирно направляя повозку в деревню Онегина.

– Рядом с вами мне ничего не страшно, – пропела молодая вдова, плотнее прижимаясь к Модесту. – Внутрь я больше ни ногой. Меня теперь будет преследовать страх закрытых пространств.

В голове у нее уже созрел небольшой и очень интересный план, реализация которого требовала нахождения рядом со спасителем.

В кибитку поместили фрау и возчика. Одна хоть и пришла в себя, но была в состоянии говорить только на немецком. Впрочем, сейчас Алине было не до нее. Другой хлебнул пару раз из своей фляжки и на каком-то повороте, где вдалеке мерцали тусклые огни селения, спрыгнул с подножки и помахал им вслед.

– Вы ехали по каким-то делам?

– Да, но в целом я припозднился и уже все равно бы не успел, – браво отозвался Модест. – Так что вышло даже к лучшему. Страшно представить, что случилось бы с вами, если бы я проехал здесь ранее и не застал этого кошмара.

– О нет, даже думать об этом не желаю! – испуганно пискнула Алина.

Они и дальше мило беседовали в подобном ключе. Спасенная всячески восхваляла подвиг и героя, а перед самой деревней устало уснула, положив голову на его плечо. Со стороны картина выглядела невероятно трогательно.

Модест уже сообразил, как выгодно сможет использовать знакомство с подругой тетки. Какими фразами опишет свой героизм и важность оказанной услуги. Она непременно должна оценить его поступок, возможно даже оценить в какую-то конкретную, ощутимую сумму. Она ведь очень любит свою подругу? В уме он уже составлял письмо этой старой взбалмошной грымзе, прикидывая, как корректно, но однозначно намекнуть на стоимость своего поступка.

Алина тоже мысленно писала письмо своей подруге, Вере Ухтомской. Только его содержание существенно отличалось от планов Андрея Модеста. Про ночное приключение она, несомненно, расскажет,