Том 1. Усомнившийся Макар - Андрей Платонович Платонов

Затем папка с исходящих номеров вошла через входящий журнал в архив – к тов. Р. Маврину. Тот ее аккуратно занумеровал большим номером вечного покойника и положил в отдел «Оргмероприятия». При составлении ведомости достижений Синдиката к 10-й годовщине Октября – работа архивариуса была надлежаще учтена в графе «Нагрузка аппарата»: 20 000 дел плюс одно.

Дикое место*

В окрестностях одной тюрьмы – такой же, как наша, – существовал город, населенный равными людьми. Может быть, равные похожие люди произошли оттого, что тюрьма стояла недалеко и давно рту пожила все неровности. Из таких городов состоит весь мир, поэтому земля не только круглая равнина, но и душевная безотрадность.

За свою историю, начатую монастырским скитом, город менял три раза свое имя, но далеко от первого названия не уходил. Теперь он назывался Краснозвонск, потому что древний скит был основан на голубозвонной приовражной горе. В среднее же время – между монастырем и советской властью – город именовался Старозвонным Кутом.

Здесь люди не жили, а прожевывали жизнь и находили в ней такой же вкус, как и повсеместно. Просто: дан срок – расходуй его не спеша, без злобы и напряжения.

Но явился раз в Старозвонный Кут человек, который заволновался и заспешил.

Давно было, но жила та же терпеливая природа и трудилась над ращением сирени, чтобы шло вечернее благоухание в мудрые домики, где люди с медленным сладострастием пили чай и дули воздух в блюдца.

Так прошла та забытая ночь, и человек, вошедший в город лешим, проспал ее в бесприютном сквере на нежной дикой траве. Он пришел после зари и у него не было знакомых.

Утром человек вошел в канцелярию городской управы. Правитель дел прочитал бумагу этого человека и заявил:

– У нас есть два каких-то ученых в этнографическом музее, по он нам прямо не соподчинен – я не правомочен наложить резолюцию.

Проситель возразил, потому что он еще до приема изучил административную схему городских учреждений:

– Как не соподчинен? На схеме от управы к музею идет пунктир!

Правитель дел любил осведомленность об аппарате власти, но никто не мог превозмочь его в этом административном естествознании.

– Вы наблюдали правильно: там пунктир! А что такое пунктир, как не косвенное подчинение, но отнюдь не прямое!

– Тогда наложите мне хотя бы косвенную резолюцию… – несмело попросил человек.

– Тогда это будет не резолюция, а отметка инстанции, не содержащая никакой обязательности и потому бесполезная! – разъяснил правитель дел.

– Ну тогда напишите что-нибудь, чтобы они там почувствовали высший орган губернии! – догадался проситель.

– А, это можно! – допустил такое толкование правитель дел. – Это действительно разумное соображение: наука тоже должна помнить, что она только орган всеобщего государства и не свыше того! – и положил на бумагу внятные слова, предварительно еще раз прочитав ее:

«В Этнографический музей. Окажите ученому чину, поименованному в сем удостоверении, посильно возможное содействие в отыскании им расового корня, необходимого Императорской Академии наук для установления чистоты русской национальности, в целях освежения государственности от приходящих инородных расовых сил.

Прав. дел Матушевский».

– Вот! – сказал чиновник. – Все исчерпал! Хорошо, – прочитал проситель. – Надо печать!

Правитель дел полез в карман и вынул особый футляр, где хранилась печать.

Он дунул налицо герба и со скрытым удовольствием прижал штамп к бумаге.

Проситель оглядел оттиск и нашел его неудовлетворительным:

– Невнятно! – сказал он.

– Внятно и не требуется! – объяснил правитель дел. – Печать – символ, а не чтение!

Проситель успокоился и ушел, храня бумагу.

Этнографический музей помещался в подвале какого-то рыцарского замка. Говорили, что этот дом построила Екатерина, но едва ли верно.

В прохладном сумраке сидел старичок и осторожно перекладывал бумаги, провожая их таинственным шепотом.

– Что? – спросил старичок, но не обратил внимания на гостя.

– Читайте! – заявил прибывший человек и прилег от усталости на кипу папок с помертвевшими желтыми бумагами.

Старичок мигал отношение полчаса, потом положил его в сторонку и продолжал перекладывать бумаги, изучая каждую снизу до верху, как говорится – в общем и целом.

Человек поднялся и взял обратно бумагу. Тогда старичок сказал:

– Ночевать можно в сторожке у дворника, а в музее нельзя, а бесплатно пищи дать не можем – никак нельзя, сударь! По годовой смете нам положено 83 руб. 47 коп.

Проситель не настаивал на пище и ушел. Ни есть, ни делать ему было нечего. Его заботил большой труд, но начать ею сразу трудно, а главное человек не находил государственного содействия. Старик из музея бесполезен, потому что музея не было, а лежал склад старых бумаг, изживших все архивные сроки.

Посетитель города шел и наблюдал городское устройство. Немного вечерело, и люди шли толпами в поисках удовольствия. В саду общества приказчиков музыканты настраивались на какую-то мелодию, готовые грянуть. Человек остановился около ограды, чтобы послушать музыку, и тут заметил, что навстречу идет утренний правитель дел: ему тоже деться некуда в неслужебное время.

– Отдыхаете, господин ученый? – благожелательно осведомился он. – Воздух у нас божий! Ну как, содействие в музее отыскали?

Человек сообщил про содействие.

– А! – сказал правитель дел. – Я же так и знал – у нас, где нет административной бодрости, там – мощи лежат. А как вы насчет чая, господин ученый? Пойдемте в мою семью: вы человек редкий!

Таким образом, исследователю расового корня вышел ночлег. И от этого получилась впоследствии густая польза для всего научного дела.

Уже через трое суток ученый человек имел на руках бумагу на дальние хутора Вырвины Ямки – и прогонный документ на подводы.

В бумаге приказывалось старосте в один день представить государственному ученому все взрослое население мужского пола, на предмет научного исследования их детородных членов и надлежащею обмера их.

– Матвей Иванович! – прощался правитель дел с ученым. – Я тебе и татар достану, ты не волнуйся! Я осмелюсь доложить губернатору – а он старик глубокий, он сразу осмыслит! Да мало ли у нас татар, мы их по такой надобности – по одному тебе доставим!.. Ах, наука – проста и великолепна! До чего дошла? У кого детородник больше – у того и кровостой гуще и разум плотней, тому и власть в руку! Ну, ясно, русского мужика никто в этом не превозможет! А возьми ты татарина, возьми ты еврея – мягкие микробы, а не люди! В этом у них металла нет! А у русских – всегда