Дураки все - Ричард Руссо

другая. Часто она и впрямь будто бы знала, что на уме у Роя – более или менее, – и никогда не верила его россказням. Ну и ладно. Он и не ожидал, что она поверит. Он обычно говорит, чтобы посмотреть, как люди отреагируют. И не ждет, что его воспримут всерьез. При этом, хоть Рой и не ждал, что люди поверят его словам, он бесился, когда ему не верили, – а впрочем, его давно не смущал этот парадокс. Но все-таки – когда Рой говорит, что изменился, почему они ни на минуту не задумаются: вдруг это правда? Окей, допустим, неправда, но ведь могла и быть правда, верно? Такие, как Салли и Рут, считают, что Рой такой-то, но ведь он вполне может оказаться другим. Почему они так уверены?

– И о какой сумме речь? – уточнил Рой, ему не терпелось услышать, за сколько, по мнению Рут, от него можно откупиться. И насколько сильно ей хочется избавиться от него. Чего ей, конечно, никогда не удастся. Это Рой решил твердо. Когда он позвонил из больницы, Рут так злорадно хихикнула в трубку, что теперь-то уж точно он никуда не уедет.

– Пожалуй, три тысячи я сумела бы наскрести, – ответила Рут.

Рой напустил на себя невозмутимый вид – по крайней мере, так ему показалось.

– Не так уж много, чтобы начать новую жизнь, – сказал он. – На такие деньги как начнешь, так и закончишь.

– Сумма не то чтобы круглая, – согласилась Рут, – но это всё, что я могу тебе предложить, к тому же даром. По-моему, неплохо для человека, который, как ты, терпеть не может трудиться. Для того, у кого нет денег даже на чашку кофе.

– Пять интереснее, чем три, – ответил Рой, хотя и слукавил. Пять – больше, но не интереснее. Интересно разве что, как Рут на это отреагирует.

– Пять я дать не могу, у меня столько нету.

– Займите. Вы же до сих пор тесно общаетесь с Салли. А он получил от старухи наследство…

– Я не стану просить у Салли.

Рой покачал головой:

– Я всего лишь пытаюсь помочь вам найти пять.

– Подумай о моем предложении, Рой.

– О пяти или о трех?

– О трех. Я подумаю насчет пяти, но могу предложить тебе только три.

– Предположим, я возьму три, – произнес Рой, довольный собой. – Я не говорю, что возьму. Просто предположим. Я возьму три, уеду и начну новую жизнь. Предположим, я потрачу эти ваши три тысячи, пойму, что мне там не нравится, и вернусь.

– Уговор в том, чтобы ты не вернулся.

– Да, я понял, но мы же просто предполагаем, так? Ну вот предположим, я пришел к мысли, что надоевшую старую жизнь люблю куда больше новой. И что помешает мне вернуться?

– Мы с тобой договоримся. Ты и я.

– То есть, типа… я дам честное слово.

– Называй как хочешь, только не возвращайся.

– Это ваше предложение идет вразрез с человеческой натурой, – заметил Рой. – Вот я к чему. Скажем, вы даете мне три тысячи. Даром, как вы сказали. Но если я нарушу обещание и вернусь, может, вы дадите мне еще три? Или на этот раз даже и пять? В чем мой… как это называется?

– Стимул?

– Точно. Так оно и называется. Мой стимул не возвращаться. Я не утверждаю, что вернусь, хотя мы и договорились. Но ведь могу же?

– Скажем так. Я не то чтобы полагаюсь на твое честное слово. Но если тебе хватит глупости вернуться…

Но не успела она выговорить угрозу – а Рой был уверен, что Рут намерена ему пригрозить, – как дверь одного из подъездов “Моррисон-армз” распахнулась и оттуда, точно за ним гнался черт, выскочил лысеющий толстячок в одних потертых трусах, заметно обвисших в промежности. На гравийной парковке валялись осколки разбитых бутылок из-под пива и виски. В здравом уме ни один человек не рискнул бы пробежаться по ней босиком, но к сумасшедшему толстяку это явно не относилось. Он промчался мимо Роя и его тещи с угрюмой решимостью, предполагавшей, что толстяк взвесил опасность и того, что впереди, и того, что позади, и первая его не смутила. Никто его не преследовал, и Рой думал, что, оказавшись на тротуаре, толстяк остановится или хотя бы замедлит бег, но он почесал дальше и скрылся за углом Лаймрок.

Первым опомнился Рой.

– Такие люди, как вы, думают, что знают будущее, – произнес он, – но это неправда. Если, конечно, вы не скажете мне, что и это предвидели.

– Это – нет. Но если бы ты сказал мне, что я увижу, как голый мужик выбежит из дома в Бате, штат Нью-Йорк, пожалуй, я угадала бы, из какого именно дома.

Рой не сомневался, что по поводу предвидения они с тещей во мнениях не сойдутся, а потому открыл дверцу и с великой осторожностью – потому что все тело болело – выбрался из машины. Из “Армз” донесся крик, потом еще один. На улицу вылетела сожительница Роя, Кора, с проворством и быстротой, неожиданными для человека ее сложения. Следом за ней с воплем выскочили еще две женщины, одна с ребенком на руках. Рут уже отъезжала, но остановилась и опустила стекло.

– Что происходит? – спросила она.

– Там змея, мать ее! – крикнула Кора. – Большая.

Интересно, правда ли это, подумал Рой, поскольку сказанное Корой казалось маловероятным. Он знал, что в лесу водятся полосатые гремучники, но что им делать в городе, в “Моррисон-армз”? Пожалуй, разумней всего взять что-нибудь с длинной ручкой – метлу или, скажем, грабли, – войти в дом и найти змею, но сперва Рою нужно сделать кое-что еще, то, что он поклялся себе запомнить, а потом забыл.

– Подумай над моим предложением, – сказала теща.

– Подумаю, – соврал он.

Вряд ли Рут ему поверила. Она подняла стекло и выехала на дорогу.

К Рою подошла Кора.

– Посмотри на себя! – воскликнула она. – Я слышала, ты пострадал…

Рой поднял палец, чтобы она заткнулась.

– Помолчи, – велел он. – Я пытаюсь кое-что вспомнить.

– Конечно, – ответила Кора. – Я всего лишь…

– Вспомнил, – сказал Рой.

– Куда ты? – спросила Кора, когда он направился прочь. – К Герту? А мне можно с тобой? У меня есть деньги…

Но Рой уже не слушал. С тротуара он ясно видел парковку, где недавно заметил что-то красное и блестящее. Разглядев, что это, Рой улыбнулся, потом нахмурился, с тревогой почувствовав, что его так и тянет поддаться порыву – из тех, которые до этой минуты ему ни разу не удавалось сдержать. Рой вспомнил, как старый Кнут понял, в чем ошибка Роя, и посоветовал ему поступать