Маленький человек, что же дальше? - Ганс Фаллада

– Свинина сейчас дешевая, – оправдывается она. – А я сразу приготовила и на завтра, так что у тебя… так что у нас будет больше времени для себя.

– Я думал, – говорит он, – мы бы прогулялись до Шлосспарка. Там сейчас так красиво.

– Завтра утром, мальчик, завтра утром.

Затем они занимаются мытьем посуды. Ягненок только что взяла тарелку в руки, как вдруг она стонет, стиснув зубы. Ее лицо бледнеет, становится серым, а затем очень красным.

– Что случилось, Ягненок? – испуганно спрашивает он и усаживает ее в кресло.

– Схватки, – только и шепчет она, у нее нет на него времени, она сидит, согнувшись, все еще держа тарелку.

Он стоит там совершенно растерянный, смотрит то на окно, то на дверь… Хочется убежать, но гладит ее по волосам.

– Надо, наверное, позвать врача… – Он осторожно забирает тарелку из ее рук.

Ягненок выпрямляется, цвет возвращается на ее лицо, она вытирает его.

– Ягненок, – шепчет он. – Мой Ягненочек…

– Да, – говорит она и улыбается. – Теперь пора ехать. В прошлый раз между схватками был час, а сейчас всего сорок минут. Я думала, мы успеем помыть посуду.

– И ты ничего не сказала, даже дала мне докурить!

– Еще есть время. Когда действительно начнется, схватки будут каждую минуту.

– Ты должна была сказать мне, – настаивает он.

– Тогда бы ты вообще ничего не съел. Ты же всегда такой вялый после работы.

– Ну, тогда идем.

– Да, – говорит она и в последний раз оглядывает комнату, расплываясь в светлой улыбке. – Да, мыть посуду тебе теперь придется самому… Ты будешь поддерживать наше гнездышко в чистоте? Это немного хлопотно, но мне так приятно думать о нем.

– Ягненок, – только и говорит он. – Ягненочек!

– Ну, идем, – говорит она затем. – Ты лучше спускайся первым. Надеюсь, они не начнутся, когда я буду на лестнице.

– Но, – начинает он укоризненно, – ты же сама сказала, что не чаще чем раз в сорок минут.

– Разве можно знать? – спрашивает она. – Может, он торопится. Хорошо бы ему еще немного подождать, тогда он родится в воскресенье.

И они спускаются вниз.

Все проходит хорошо, и даже с господином Путбрезе, ведь его нет на месте.

– Слава богу, – говорит мальчик, – его пьяная болтовня была бы сейчас лишней!

И вот они на Альт-Моабите, звонят трамваи, едут автобусы. Они медленно идут по прекрасному мартовскому солнцу. Некоторые мужчины смотрят на Ягненка с неприкрытой похабностью, другие – будто испуганно, третьи – усмехаются. Женщины смотрят иначе, довольно серьезно, с участием, будто это касается и их.

Пиннеберг о чем-то тщательно размышляет, борется с собой и наконец принимает решение.

– Точно, – говорит он.

– Что, мальчик?

– Нет, я скажу тебе потом. В самый последний момент. Я кое-что решил.

– Хорошо, – говорит она. – Но тебе не надо ничего решать. Ты и так хорош.

Малый Тиргартен, осталось только пересечь его, впереди уже видна больничная ограда… но оказывается, они не успевают, едва добравшись до скамейки. Пять-шесть женщин сидят там, они расступаются, сразу все понимая.

Ягненок сидит, закрыв глаза, согнувшись. Пиннеберг стоит рядом, слегка смущенный и беспомощный, с ее городским саквояжем в руках.

Полная, рыхлая женщина говорит низким голосом:

– Не переживайте, голубушка, если совсем невмоготу – вас на носилках заберут.

Одна молодая женщина добавляет:

– С ее телосложением все будет в порядке. Она крепкая, жиром еще не заплыла.

Но другие смотрят осуждающе.

– В наше время, может, и хорошо, если есть немного лишнего жира на костях?

– Я ведь не это имела в виду, – защищается молодая, но никто больше не обращает на нее внимания.

Темноволосая барышня с выдающимся носом задумчиво говорит:

– Знакомая история. Мужики только получают удовольствие, а мы отдуваемся.

А пожилая женщина с желтоватым лицом подзывает к себе внучку, тринадцатилетнюю толстую девочку:

– Смотри, вот что с тобой будет, если свяжешься с мужчиной. Можешь спокойно посмотреть. Тебе не помешает, Фрида. Тогда будешь знать, за что отец тебя выгонит.

Ягненок приходит в себя. Она оглядывается, словно просыпаясь, на круг женских лиц и пытается улыбнуться.

– Ну вот, сейчас пойдем дальше, – говорит она. – Сильно испугался, мальчик?

– Боже мой, – только и отвечает он.

И Пиннеберги продолжают идти, шаг за шагом.

– Ягненок, – робко окликивает ее Пиннеберг.

– Что такое? Говори уже!

– Ты ведь не думаешь так же, как та женщина сказала? Что я просто хотел получить удовольствие.

– Чепуха, – отвечает Ягненок, но так искренне, что он сразу же успокаивается.

Вот уже и арка больничных ворот. Их встречает толстый охранник.

– Роды? Налево, в регистратуру.

– А нельзя сразу… – беспокойно и испуганно говорит мальчик. – Схватки уже начались. Нельзя ли сразу ее положить, я имею в виду…

– Боже. – Портье закатывает глаза. – Не так уж это и срочно.

Они медленно поднимаются по лестнице в регистратуру.

– На днях одна думала, что родит прямо у меня в приемной, а потом пролежала две недели и уехала домой, и еще две недели ждала – некоторые совсем считать не умеют.

Они открывают дверь, в регистратуре сидит сестра. Никого, конечно, не волнует, что пришли Пиннеберги, готовые вот-вот стать настоящей семьей, что в наше время кажется редкостью. Здесь это обыденность.

– Что у вас? Роды? – спрашивает сестра. – Не знаю, мне кажется, свободных коек больше нет. Тогда придется отправить вас в другое место. Как часто у вас схватки? Идти еще можете?

– Послушайте! – сердито восклицает Пиннеберг, но сестра уже прикладывает к уху телефонную трубку. Затем она говорит:

– Койка освободится только завтра. До тех пор вам нужно подождать.

– Ну уж нет! – возмущается Пиннеберг. – У моей жены схватки каждые пятнадцать минут. Она не может оставаться без койки до завтрашнего утра.

Сестра смеется, прямо-таки насмехается над ним.

– Первый раз, да? – спрашивает она Ягненка, и та кивает. – Ну, мы сначала отправим вас в родильный зал, а потом… – обращается она с сочувствующим объяснением к Пиннебергу, – когда малыш появится на свет, тогда, наверное, и койка освободится. – И вдруг другим тоном: – И поторопитесь, молодой человек, чтобы разобраться со всеми бумагами. Потом заберете свою жену отсюда.

Слава богу, с бумагами все быстро:

– Нет, вам ничего платить не нужно. Просто подпишите здесь, что вы передаете свои права на медицинскую страховку. Мы получим от них свои деньги. Ну, вот и все.

Ягненок, похоже, только что пережила еще один схватку.

– Ну вот, начинается, – говорит сестра. – Это до самой ночи, до десяти-одиннадцати часов, скорее всего, не раньше.

– Так долго? – спрашивает Ягненок и задумчиво смотрит на сестру. У нее теперь совсем другой взгляд, замечает Пиннеберг, будто она далека от всех людей, даже от него, и полностью предоставлена самой себе.