Вношу ясность - Фрэн Лебовиц

Еле заметно подровнять» не равно четырем дюймам, и я как профессиональный парикмахер обязан об этом не забывать.

Ёмкий анализ международной политики – мое излюбленное хобби, но я все же буду скрывать его от своих пассажиров.

Жалостно упрашивайте, умоляйте, но я даю клятву никогда не разглашать конфиденциальную информацию, которую мне удается выудить у своего закадычного друга, подрабатывающего натяжкой холстов для одного знаменитого художника.

Зачем лукавить? Будучи частым, если не сказать «постоянным», посетителем даже самых проходных публичных мероприятий, я обещаю, что больше не буду говорить о себе: «О, я никуда не выхожу».

Из того факта, что я владею рестораном, еще не следует, что я вправе включить в меню блюдо под названием «Телятина Джеффри».

Кухня – не то место, где на полу уместен ковролин, даже самый что ни на есть индустриальный, самый созвучный стилю хай-тек, самый черновато-серый. До меня это наконец дошло.

Лежать на гигантских подушках, даже если они в роскошных чехлах, даже если они прелестно и в немалом количестве разложены на полу, не слишком-то удобно. Увы, подушки – не мебель, я куплю себе диван.

Малина, даже когда для нее не сезон, не входит в список веществ, подлежащих особому учету. Я, будучи владельцем ресторана, легко могу достать ее законным путем. Я буду щедрее.

Никаких шляп.

Обжираться в дорогих ресторанах и с неуместным жаром отчитываться об этом в прессе мне вообще-то не к лицу. Найду себе настоящую работу.

Поддерживая учтивую беседу, неуместно расспрашивать, где теперь тот милейший танцор-мулат, который присутствовал при вашей предыдущей встрече.

Разрази меня гром на этом самом месте, если я еще когда-нибудь возомню, что кому-нибудь интересно слушать, как меня потрясла фантастическая сердечность и красота бразильцев, когда в прошлом году я был на карнавале в Рио.

Слово «блистательный» я в самое ближайшее время отучусь употреблять, когда говорю о редакторах раздела «Аксессуары» европейских журналов о моде и стиле.

Такой аксессуар, как галстук, даже очень-очень-очень узкий, не всесилен. Я перестану делать ставку на галстуки.

Успех – то, для чего я буду одеваться, когда его достигну, и никак не раньше. Повторяю: не начну «одеваться для успеха», пока не стану успешным. Провалиться мне на этом месте.

Фиолетовый станет удачным цветом волос только тогда, когда русый станет удачным цветом бутонов. Я зарублю себе это на носу.

Художественные достоинства японского научно-фантастического кино – не та тема, которую я без настоятельных просьб стану освещать с точки зрения эстета.

Ценителям, которые советуются со мной об антикварной мебели, я стану отвечать здравомысляще и учтиво. Иначе я рискую присоединиться к тем заигравшимся в изысканность коллекционерам, которые знают ценность всего, но ничему не знают цену.

Ы, Ь, Ъ —

не те буквы алфавита, которые легко приспособить для моих задач в данной статье. Точнее, никакими усилиями приспособить невозможно. Обещаю даже не пытаться.

Юные, по крайней мере в Нью-Йорке, не транжирят свою юность попусту. Нет, они извлекают из нее все, что могут. За нежелание осознать этот факт мне придется дорого поплатиться.

Я клянусь больше не мнить себя Зельдой Фицджеральд, как бы ни пленяла меня эта, несомненно, интереснейшая фигура.

Иметь и не иметь

Не так давно литературный агент одной моей близкой знакомой заключил контракт на книжку от имени очень коммерчески успешного писателя-беллетриста. Книга, о которой шла речь, была еще не написана. То есть совсем. Ни единой страницы. Однако на основании репутации автора и профессионального опыта агента будущая книга была оценена в отрадную сумму – миллион долларов. В течение недели тот же агент продал, как говорят, права на экранизацию той же блистающей своим отсутствием книги за ту же самую сумму.

Вскоре после этого я оказалась за ужином рядом с субъектом, купившим права на экранизацию обсуждаемой книги. Я вежливо ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Я затронула этот вопрос.

«Я так понимаю, – сказала я, – что вы купили права на книгу Очень Успешного Беллетриста за миллион долларов?»

«Да, – сказал он. – а почему бы и вам не написать для нас киносценарий?»

Я объяснила, что в настоящее время подобная задача никак не вписывается в мое расписание, учитывая, что сон в неурочное время, досужие сплетни и поверхностные дружбы не оставляют мне ни одной свободной минуты. Мы помолчали. Поели. Попили. И тут меня посетила мысль.

«Вы только что купили ненаписанную книгу Очень Успешного Беллетриста за миллион долларов, так?»

Он ответил утвердительно.

«Ну, – сказала я, – вот что я вам скажу. Моя следующая книга тоже не написана. И моя ненаписанная книга ничем не отличается от ненаписанной книги Очень Успешного Беллетриста. Я знаю, что у меня есть агент и мне не полагается вести деловые переговоры, но я хочу продать вам мою ненаписанную книгу точно за ту же сумму, что вы уплатили за ненаписанную книгу Очень Успешного Беллетриста».

Мой случайный собеседник любезно отклонил мое предложение, а затем предложил мне за мою ненаписанную книгу шестизначную цифру.

«Позвоните моему агенту», – сказала я и повернулась к соседу справа.

На следующее утро меня разбудил телефонный звонок от моего агента: она сообщила, что только что получила и отклонила предложение шестизначной суммы за права на экранизацию моей ненаписанной книги.

«Я думаю, мы можем получить больше, – сказала она. – Поговорим позже».

Я обдумала все это и перезвонила ей. «Слушай, – сказала я. – В прошлом году я заработала четыре тысячи долларов за то, что я написала. В этом году мне дважды предложили шестизначные суммы за то, чего я не писала. Очевидно, что я просто совершенно неправильно подходила к делу. Судя по всему, не писать не только приятно, но и, очевидно, безумно прибыльно! Позвони этому типу из кино и скажи, что у меня есть несколько ненаписанных книг – может быть, целых двадцать». Я прикурила очередную сигарету, глубоко закашлялась и спустилась с небес на землю: «Ну ладно, по меньшей мере десять. Мы озолотимся».

Мы поболтали еще немного, и я с большой неохотой повесила трубку, прекрасно отдавая себе отчет в том, какое большое значение болтовня по телефону имеет для моей новой перспективной карьеры не-писателя. Однако я сидела сложа руки и могу с удовлетворением сообщить, что благодаря упорству и прилежанию я сверхъестественным усилием воли не написала за целый день ни