Твой рай - Джехи Лим

– Я слышал об этой Товарищеской общине. Намерение хорошее, но четкого бизнес-плана у них пока нет…

Тэхо нечего было сказать, когда он услышал, что Наен собирается продать здание в Гонолулу – единственную собственность, которая у нее осталась. Было просто грустно осознавать, что последнее, что осталось от Чансока, рассеется в воздухе. Честно говоря, Тэхо больше беспокоился не о том, что Наен собирается в Товарищескую общину, а о том, что человеком, за которого она выходит замуж, оказался Ли Чанхен. Он был очень красивым мужчиной, но вряд ли он сможет прожить долго, привязав свое сердце к этому маленькому острову. Но, видя приподнятое настроение Наен, он понимал, что остановить ее будет непросто.

– Послушай, сестра…

Это обращение сжало сердце Наен горем. Лицо мужа, которое она хотела бы забыть, всплыло перед глазами, как будто он стоял напротив.

– Хоть я и не могу запретить тебе делать что-либо, но думаю, что имею право кое-что сказать. Ты ведь была женой моего друга. Насчет всего прочего не знаю, но, по крайней мере, разве второй брак не должен быть лучше первого?

– Ты хочешь упрекнуть меня в том, что я выхожу замуж и бросаю отца Джуди? Упрекнуть в том, что я пытаюсь решить свои проблемы, пока он умирает?

Наен приняла слова Тэхо близко к сердцу. Ближе, чем он ожидал.

– И Канхи, и ты… Вы всегда на его стороне! Тебя хоть когда-нибудь волновало мое благополучие? Какое-то время назад я напилась и ляпнула, что могу выйти замуж даже за тебя. Вот до чего трудна моя жизнь в одиночестве! Люди тычут пальцем всякий раз, когда видят меня… Как будто я вся в грязи…

После того как Наен переехала в Гонолулу, она решила выпить с Тэхо, который зашел поздороваться. То время было для нее тяжелым. После нескольких стаканов она попыталась уговорить его жениться на себе. Наен не справлялась со своим бременем. В этом и была причина. Но все эти взгляды и шепотки должны были прекратиться после ее нового замужества.

– Почему ты думаешь, что я не понимаю, каково тебе? Я говорю это именно потому, что волнуюсь за тебя.

Тэхо искренне беспокоился за Наен. Она приехала на Пхова невестой по фотографии, но даже не приближалась к плантации. Ее дочь росла, и все, что у нее было, – это дом с пристроенным к нему небольшим магазином. Могла ли она не нервничать? Естественно, ей хотелось избавиться от ярлыка жены прокаженного. Тэхо тоже вспомнил, что произошло тем вечером, когда он пил с Наен. И это воспоминание испортило ему настроение.

– Хорошенько подумай, прежде чем ехать туда. Термин «акционерное общество» до сих пор не знаком никому из нас, это что-то неизведанное. Я думаю, что было бы разумно повременить с продажей дома. Понаблюдайте, как будут развиваться события.

Тэхо боялся, что товарищество лопнет как мыльный пузырь. Он понимал, что кто-то уже инвестировал в предприятие значительные суммы. Вероятно, у этих людей в головах была продуманная цель работать вместе, делить прибыли и периодически собирать пожертвования для фонда борьбы за независимость. Тэхо сильно беспокоило лишь то, что они, похоже, собирались запустить проект на ровном месте. Но, когда он смотрел на восторженные глаза Наен, он подумал, что, возможно, суется не в свое дело.

Эндрю наклонил голову, копаясь в воспоминаниях. В прошлом, когда он встречался со Стеллой, он несколько раз провожал ее до дома. Но в этот раз снова потерялся. Так или иначе, он остановился перед домом, который больше всего соответствовал его воспоминаниям. Это была вторая дверь в третьем здании с конца лагеря. Дом с двумя окнами. Он помнил, как спрашивал о том, почему в этом доме два окна. И вспомнил ответ Стеллы: ее дядюшки – работники с плантации – проделали второе окно, потому что ее мать не переносила жару. Ему потребовалось время, чтобы отдышаться, а затем он постучал в дверь. Кто-то окликнул его в ответ.

Симен смотрела на Эндрю вопрошающим взглядом. Она оглядела его с головы до ног, но не узнала. У аккуратно одетого белого человека не было причин посещать ее ветхий дом. Если бы не мальчик, стоящий рядом с ним, Симен подумала бы, что Эндрю спутал дом. В тот момент, когда женщина увидела ребенка, держащего за руку Эндрю, она осела на пол. Сердце ее погнало во весь опор.

– Неужели… Марк-Сынвон… Паксо?

Симен почти простонала это длинное имя, которое она никогда не забывала. Это определенно был он. Мальчик в белой рубашке и синих шортах поднял голову и посмотрел на Симен. Темно-карие глаза его были такими большими, что, казалось, занимали половину лица. Каждый раз, когда он моргал, длинные густые ресницы создавали легкую тень вокруг глаз. Эндрю одобрительно кивнул:

– Иди, поздоровайся с бабушкой.

Сынвон только моргнул, услышав слова Эндрю, сказанные на английском. Большие глаза медленно изучали лицо Симен, сидевшей на полу. Она протянула руку, огрубевшую от солнца и тяжелого труда. Сынвон так и стоял неподвижно. Симен стремительно обняла мальчика. Сладковатый запах, похожий на запах хлеба, который она замечала когда-то в доме Эндрю, исходил от ребенка. Она крепко стиснула Сынвона.

Симен пригласила их в дом. Эндрю сказал, что будет рад зайти, если Симен не возвражает. Сначала разув Сынвона, он затем снял с себя сапоги до колен и вошел в комнату. К счастью, Чохе, говорившая по-английски, оказалась дома. Эндрю передал через нее, что до сих пор Сынвон жил с ним в Бостоне. Симен же, которая этого не знала, думала о Сынвоне каждый раз, глядя на большой дом на холме. Все вокруг уезжали из «Лагеря девять», а Симен не могла себе этого позволить, потому что боялась никогда больше не увидеть внука.

Эндрю спросил, как поживает Стелла. Чохе взглядом спросила Симен, что ей следует отвечать.

– Говори как есть.

Симен не хотела ничего скрывать. Сейчас Стелла почти закончила учиться. Впервые Симен чувствовала гордость за свою дочь, которая выдержала все испытания и не сдалась. Она поглаживала ладошку Сынвона и слушала беседу Чохе с Эндрю. Хоть она и не понимала слов, суть ей была ясна. Пока Чохе разговаривала с Эндрю, он тихо слушал, время от времени кивал и тер лицо руками. Сынвон моргал большими глазами и оглядывал комнаты. Симен принесла Эндрю чай. На мгновение повисло неловкое молчание. Симен нежно сжала руку Сынвона, сидевшего рядом. Его ладони были мягкими, как крылья ручной молодой птицы. Сынвон сжал руку бабушки в ответ, и она