Рассвет сменяет тьму. Книга вторая: Восставшая из пепла - Николай Ильинский

броситься к нему, упасть на его грудь, разрыдаться. И Ульянка сделала было первый шаг к нему, но, увидев мужа, идущего вместе с рабочими между сложенными штабелями древесины, испугалась и быстро спряталась, присев за бревнами. В этот момент к спящему подошел незнакомый Ульянке солдат и тронул его за плечо.

— Званцов, слышь? — нагнулся солдат. — Иван Афанасьевич, просыпайся…

Званцов открыл глаза, встрепенулся, встал, широко зевая.

— Что? Уже загрузили?

— Начальство зовет.

— Вздремнуть не дают, — недовольно проворчал Иван.

Он с удивлением увидел под ногами пилотку, поднял ее, надел на голову, широко шагая, пошел рядом с разбудившим его солдатом, разговаривая о чем-то оживленно и сердито. Ульянка проводила Ивана долгим взглядом, а потом встала и направилась навстречу обрадованному мужу.

Ближе к вечеру кучевые облака над тайгой стали сливаться, превращаясь в огромную, занимающую большую половину неба грозовую тучу. Частые молнии, словно фантастические змеи, вставая на хвосты, испещряли огненными зигзагами темно-лиловую завесу приближающегося ливня. Гроза раскалывала грохотом взбуянившееся небо и трясла вокруг сопки, откликавшиеся разъяренной стихии шумом вековечной тайги. И вскоре миллионы тон воды обрушились на пункт лесозаготовок, на военную автоколонну, на людей и на все живое, что смолкло в страхе и спряталось в ветвях сосен, кедров, под крышами построек. В силу обстоятельств автоколонне пришлось заночевать в поселке.

Для Ивана, ничего не подозревавшего по поводу Ульянки, ночь эта явилась блаженством, долгожданным отдыхом, без тревог и выстрелов; надоедала только назойливая мошкара, но она не помешала ему заснуть богатырским сном. Но для Ульянки эта ночь стала невероятно трудным испытанием, не позволявшим ей уснуть и на волосок. В тесном бревенчатом бараке с низким потолком ей с мужем отвели уголок. Муж, уставший за день за непривычным для охотника делом, безмятежно храпел, подогнув под себя колени. Стараясь не разбудить его, Ульянка встала с нехитрой постели и на цыпочках, тихо, чтобы вообще никого не разбудить, вышла на улицу. Было влажно и душно. Дождя не было, и сквозь разорванные на клочья ветром тучи время от времени проглядывала ущербная луна, бросая свой призрачный синеватый свет на постройки и деревья. В тайге редко перекликаются ночные птицы, и в тишине мысли Ульянки были заняты не таинственностью природы. Ей было нестерпимо больно оттого, что где-то совсем рядом находился Иван, ее Иван, но она не могла побежать к нему, обхватить его сильные плечи своими тонкими руками, как тогда… Ульянке хотелось разрыдаться, да так громко, чтобы вся тайга проснулась и узнала, как ей тяжело, прочувствовала ее боль и страдание.

Хотя и летняя, но для Ульянки очень долго длилась эта ночь. На самой заре, изнемогая, она сомкнула глаза, а когда открыла их, солнце уже поднялось над верхушками деревьев. Ульянка выскочила на улицу. Людей уже не было на месте, только еще муж стоял у барака, видимо, дожидаясь, когда она выйдет.

— Ты крепко спала, я не хотел тебя будить, — видя тревогу на лице Ульянки, сказал муж. — А мне, однако, пора на работу… Начальник ругаться станет… В обед встретимся, поговорим…

Ульянка молча кивнула головой, и муж не спеша пошел по улочке, вскоре скрывшись за углом строения.

Военные рано оставили пункт лесозаготовок. Как же так? Она больше не увидит Ивана’ Ульянка, как ей казалось, хорошо знала местность, не раз в одиночку бродила по таежным тропинкам, поднималась на вершины сопок, знала все дроги. По одной из них двинулись груженные лесом автомашины, одну из которых вел ее Иван. Увидеть его хоть на одну минутку, хоть одним глазом! Ульянка знала, что автоколонна вынуждена была сделать большой полукруг, огибая сопки, и если побежать напрямик по тайге, то можно успеть выйти навстречу машинам. И она опять, как и в прошлый раз, побежала. Теперь уж она не ошибется сопкой!

В этом месте тигры не водились, это была не уссурийская тайга, но бурые медведи и волки встречались часто. Однако встреча с ними или с другими животными не пугала Ульянку, и она бежала, ориентируясь то по солнцу, то по другим с детских лет известным только ей, нивхе, дочери, а теперь и жене охотника, признакам.

Выдвигаясь ранним утром из поселка, автоколонна вынуждена была скоро остановиться: дальше дорога представляла собой непроходимое болото — ночной ливень сделал свое дело. Исследуя топографическую карту, начальник автопоезда определил, что лучше ехать другим путем. Вторая дорога длиннее, более узкая, но зато не так разъезжена и по ней машинам легче будет пройти. Подчиняясь его команде, автоколонна свернула в сторону и двинулась по другой дороге. Действительно, здесь хотя и блестели там-сям лужи, но глубокой и вязкой грязи было намного меньше.

С учащенным сердцебиением Ульянка поднималась на знакомую сопку: теперь она не ошибалась. Еще немного, и она достигнет вершины. А там спуск, который легче преодолеть, чем подъем. И Ульянка встретит Ивана, увидит его, может быть, в последний раз. В этом заключались все ее желания, ее мечта. Еще несколько метров… Вот и вершина, чистая от зарослей, как плешь на голове пожилого человека, например ее мужа-охотника. Отсюда и дорога внизу хорошо видна. Но почему она пуста, эта дорога? Только в многочисленных лужах плавали блики солнца. Ульянка даже на цыпочки встала, чтобы лучше все видеть. В стороне, в долине между сопками, виднелась и другая дорога. Зоркий глаз Ульянки увидел, что именно по той дороге медленно движутся автомашины. Но это так далеко!.. Даже гула их не слышно. Несмотря ни на что, догнать эту автоколонну Ульянка и на сей раз уже не сможет: прощай, Иван!.. Прощай навсегда! И Ульянка, обняв молодую сосенку, горько расплакалась: на этом, как ей показалось, заканчивалось ее счастье, ее судьба, вся ее жизнь. И небо, и земля, и тайга, и все, что в ней, уже не нужны были Ульянке. Душа ее дотла выгорела, сердце стучало впустую…

На высокой сопке сидела знакомая сорока и, как прежде, громко трещала. У нее все еще были свои нерешенные таежные заботы.

VII

— В глубокий тыл не пойдем, — лейтенант Корчмит внимательно осмотрел каждого стоявшего в шеренге разведчика. — Главная наша задача — подобраться поближе к немецким позициям, а если понадобится, то проникнуть в окопы и захватить языка… Ясно?

— Ясно, товарищ лейтенант!

— Нам не впервой!

— Кому не впервой, а кто только еще в бинокль видел немецкие передовые линии, — заметил офицер, имея в виду, что его подразделение обновлено наполовину.

Многие подчиненные уходили в разведку и не возвращались, как, например, рядовой Сущик, с потерей которого до сих пор