Человек с одинаковыми зубами - Филип Киндред Дик

– Куда они переезжали? – спросил Шарп.

– На север. В Орегон. Куда-то на побережье. Я могу уточнить название города. Насколько я знаю, они еще там.

– Известняковые карьеры, – сказал Сет Фолк, – вода. Мы всегда знали, что у нас беда с водопроводом.

– Я закурю? – спросил шериф Кристен, сунув руку в нагрудный карман.

Уортон не мог понять, понял ли он, в чем дело; его лицо ничего не выражало.

– Конечно, шериф, – сказала миссис Нилдо, – я принесу вам пепельницу.

Она встала и торопливо оглядела комнату.

Когда они вышли из дома и сели обратно в машину, Лео Рансибл молча посмотрел на них. Наконец, когда Кристен завел машину и направился обратно к хребту, Рансибл спросил:

– И с чем это связано?

– С водой, – сказал Уортон.

– Я знал, что мы еще попляшем из-за этой воды, – сказал Рансибл, – водопроводную компанию нужно под суд отдать. Этот ремонтник – он сам похож на пещерного человека. Он хуже неандертальца, он скорее синантроп. Когда я его увидел в первый раз, я понял, что с водой что-то не так, он ведь в ней только что не живет. Эта дрянь вытекает из трубы черная, как овечье дерьмо. Боже мой, это же помои, ими даже скот поить нельзя. Там жуки плавают.

– Это минералы в почве или что-то такое, – сказал Уортон.

Никто из них не хотел говорить.

Глядя в окно машины, Лео Рансибл думал: «Вы идиоты. Вы просто кучка идиотов. Я же говорил вам».

– Вот что я думаю, – сказал он после долгого молчания. Сидя в машине в одиночестве, он успел многое обдумать, – теперь вы, наверное, осознаете, насколько идиотской была идея отправиться в этот богом забытый захолустный городок, в эти устричные лачуги, к людям, которым нечем заняться весь день, кроме как сидеть на пирсе. Разве нет? Давайте вести себя разумно. Мы зашли слишком далеко. Мы все осознаем, в какую глупость это превратилось. Господи. Никому это не надо. Я не вижу в этом смысла. А вы?

Никто из них не ответил.

– Ладно, я скажу, – продолжил Рансибл, – давайте просто забудем все это. Не станем будить спящую собаку. Я не прав? Это единственный разумный выход из этой чертовой суеты. Если у нас есть хоть немного здравого смысла – а я знаю, что он есть, – давайте убираться отсюда к черту. Вы со мной? Вы меня понимаете? Давайте не будем суетиться и поднимать шум. Ваша газета, – сказал он Сету Фолку, – не станет лучше или больше, не принесет пользы обществу, напечатав подстрекательскую чушь о водоснабжении и о том, что к нам всем придет бука. Кому это выгодно, в конце концов? Действовать можно по-разному. И я вам вот что скажу. Тише едешь – дальше будешь.

Уортон быстро сказал:

– У нас есть слова старухи. Нет никаких доказательств того, что водоснабжение имеет к этому какое-то отношение. Или имело.

– Вот видите, – сказал Рансибл, разводя руками в темноте машины, – какая-то старая карга болтает невесть что… Боже мой, она наверняка последние тридцать пять лет с места не сходила. Вы называете это наукой? А как по мне, это бабские сказки. Разве нет? – спросил он у остальных.

– Есть некоторые вещи, которые не стоит озвучивать ради блага общества, – сказал ветеринар.

– Я об этом и говорю. Давайте посмотрим на факты. Мы взрослые? Мы взрослые мужчины? Или мы из того сборища ублюдков из Донки-холла, кучки переростков, которые проказничают, пристают к женщинам и суют электрошок им под юбки? Я знаю кое-что, что знаете и вы; в Калифорнии уже много лет ходит бубонная чума. И об этом молчат. И вы молчите. Мы живем в этом городе. Здесь стоят наши дома. Наши дети ходят в школу. Я прав?

Это казалось очень разумным, пока он сидел один в машине. У нас здесь семьи и бизнес, говорил он, говорил внушительно и зрело, как всегда говорил в решающий момент сделки, когда клиент колебался между «сейчас» и «никогда». Подписывать или нет.

– Мы несем ответственность, – сказал он, – перед предпринимателями, перед своими семьями, перед фермерами. Перед городом. – А затем он увидел профиль Шарпа на фоне окна.

Господи, подумал он. А ведь этот мудак-то здесь не живет. Он из другого округа.

– Шарп, как вы думаете? – спросил он.

Тот не ответил.

– Да ладно, – сказал Рансибл, – вы хотите поднять шум или все-таки примете во внимание живых людей, которые здесь работают и живут?

– Это все необходимо изучить, – ответил Шарп.

– Зачем?

– Это может принести жизненно важные новые сведения для всего округа.

– Вы имеете в виду, что можете сделать на этом имя. Разве нет?

Шарп опять промолчал.

– Ну хорошо. Вы будете тут все исследовать, притащите сюда кучу бездельников вроде вас самого, и будете тут ошиваться и копать где попало, и, может быть, что-то откопаете. Установите, что несколько выродков, живших тут на рубеже веков, страдали каким-то заболеванием костей из-за работы в известняковых карьерах. Шахтеры болеют. Рабочие фабрик болеют. Может быть, вы даже сможете доказать, что эта хрень все еще в воде, только в меньшей концентрации, потому что у нас теперь трубы вместо колодцев. И может быть, вы даже заставите людей перестать переезжать сюда, потому что никто не хочет проснуться однажды утром и обнаружить, что у него распухло лицо и он не может есть и говорить и выглядит как персонаж Британской энциклопедии, который жил сорок миллионов лет назад. Или сорок тысяч. Какая разница.

– Рансибл говорит разумные вещи, – сказал шериф.

– Верно, – согласился Шарп, – мы можем провести тихое исследование. Нет нужды его освещать.

– Думаете, эти чертовы газеты позволят вам сохранить его в тайне? Эти сенсационные желтые газеты Сан-Франциско?

– Нам все равно придется продолжать, – сказал Шарп.

– Ну ты и говнюк, – сказал Рансибл.

– Полегче, полегче, – сказал ветеринар.

«Все вы говнюки, – подумал Рансибл. – Вы все в моем списке говнюков и еще сорок миллионов лет в нем останетесь. Это касается всех вас пятерых. Кому вы нужны?»

Когда они съехали с хребта и приблизились к шоссе, Рансибл нарушил молчание:

– Мне уехать отсюда – раз плюнуть. Я делал все, что только можно, ради этого места. Я устал. К черту все это. Мне надоели провинциальные фермеры по ноздри в овечьем дерьме.

Некоторое время никто ничего не говорил, а затем Сет Фолк ответил:

– Конечно, вы можете переехать и открыть агентство по недвижимости где-нибудь в другом месте. Вы всегда можете переехать.

– Вы о чем?

– Вы нездешний. У вас нет