Евгений Онегин. Престиж и предрассудки - Юлия Фёдоровна Ивлиева

И лишь одна мысль не давала ему покоя: Онегин выпутался из всех передряг и умудрился остаться при этом чистеньким. Барон еще должником себя считает и испытывает чувство вины, что не отдал дочь за спорщика.

– Ну почему таким, как Онегин, все достается задаром? Почему так везет?

Желание испортить ему жизнь не утихало. Уязвленное самолюбие мешало получать удовольствие от изменившегося положения. Модесту мерещилось, будто Онегин надоумил Алину обратить на него внимание. Сам-то Онегин не захотел жениться на этом цербере в юбке, а ведь они были любовниками, это все знают. Онегин подставил его. Это наверняка.

Андрей так пристально наблюдал за своим врагом, что не смог не заметить, какими безумными глазами тот смотрит на Татьяну. Уж не влюбился ли он в Ларину? Тогда все становилось понятно. Модест мгновенно догадался, что светский франт испугался конкуренции. Не мог позволить, чтобы Татьяна вышла замуж за Модеста. Не мог позволить, чтобы Андрей обскакал его и увел возлюбленную. Все из-за Татьяны. Кто бы мог подумать! Злость сверлила Модеста и толкала к мести.

– Князь влюблен в Татьяну, этого только слепой не видит, – однажды обронила его будущая жена и беззаботно продолжила: – Хорошая партия. Повезло девчонке. Взрослый, серьезный и обеспеченный мужчина, притом влюблен как мальчишка.

И тут Модеста осенила мысль. Лучшая его идея. Он придумал, как отомстить. Как устроить так, что Онегина будет ненавидеть светлейший князь и весь свет вдобавок. Такая неприязнь, а если повезет, то и месть, кому угодно боком выйдет, не только Онегину.

Если он испачкает в грязи имя возлюбленной князя, оскандалит Татьяну Ларину, спустит ли Вяземский такое с рук? Маловероятно. Как будет житься Евгению с таким врагом, как светлейший? Несладко. А то, может, и сошлют куда.

План созрел в его голове быстро, оставались мелочи и детали.

«А все-таки насколько проще и приятнее жить, когда у тебя есть деньги», – подумал Модест и на мгновение почувствовал себя всемогущим. На лице засияла довольная улыбка, как у кота перед миской сметаны.

Глава 31

– Какая-то высшая сила непременно есть, – рассуждала Татьяна, серьезно нахмурив лоб и устремив взгляд вдаль. – Но не такая, как написано в церковном писании, не подвластная вере человека, а настоящая, всемогущая.

– Вы сомневаетесь в Боге? – В глазах светлейшего князя царило лукавство. – Не бойтесь, я не расскажу об этом вашей маменьке.

Они сидели на траве в императорской оранжерее. Камердинер светлейшего князя расстелил им покрывало, положил подушки и корзинку с едой, к которой пока никто не притронулся. Вяземский и Татьяна были заняты разговором. С утра они оказались первыми гостями заполненной зеленью и диковинными цветами залы и по стечению обстоятельств, которые тоже обеспечил камердинер, оставались в уединении. За окнами набирало сил петербургское ненастье, а для них благоухали цветы и зеленела трава.

– Разве этот мир мог быть сотворен без участия кого-то великого и всемогущего? Кого-то, кому все подвластно? Только посмотрите, как все складно устроено! Каждая травинка, деревья, птички и животные, – завороженно перечислила она. – Ни одного лишнего существа, ни одной ненужной вещи. Все гармонично, все на своем месте.

– Бог? – улыбаясь, поинтересовался князь. – Не это ли рука Господа?

Татьяна смущенно и неуверенно покачала головой, опустила взгляд, но все равно позволила себе не согласиться:

– Нет. То есть даже если это Бог, то не тот, о котором говорят в церкви. – Татьяна посмотрела на князя широко распахнутыми глазами, страстно желая, чтобы он понял, о чем она говорит. – В церкви говорят о соблюдении тысячи законов, о разделении на греховное и праведное. Если бы мир создавали по наущению церкви, отчего он сразу не такой, как хотят батюшки?

Князь любовался ее сосредоточенным лицом, умными глазами и спокойными, неторопливыми жестами. А с какой серьезностью она рассуждала! И нравилась ему все сильнее и сильнее. Он ловил себя на том, что все чаще желает видеть Татьяну. Постоянно видеть рядом. Слушать ее сдержанные суждения, знать, что она думает.

Он, серьезный человек, государственный муж, придумывал интересные свидания, совершал романтические поступки, играл в какие-то совсем ненужные игры. Цветы, конфеты, прогулки, эта кукла на виду у всего света. Он ломал голову, что бы для Татьяны придумать еще. Зачем это все?

Князь встретил барышню под стать себе. Татьяна будто бы скроена под него. Скромная, рассудительная, серьезная, словно взрослый, умудренный опытом человек, при этом она была хорошенькой молодой барышней, на которую приятно смотреть. Князь все понимал про себя и нее, все осознавал. И чего тогда тянуть? Он ведь уже принял решение.

– Татьяна, я хотел поговорить с вами о важных вещах. Очень надеюсь, что важных не только для меня, – медленно и аккуратно начал князь. – Мой возраст и положение диктуют обсудить данную тему с вашей матерью, но я безмерно вас уважаю, считаю мудрой и здравомыслящей девушкой, поэтому уверен, что подобные вопросы вы имеете право и должны решать самостоятельно.

Вяземский видел, что Татьяна слушает его внимательно и заинтересованно, но внезапно у него мелькнула мысль, что она не понимает и даже не догадывается, о чем он ведет беседу. Возможно, она и не замечает романтических ухаживаний с его стороны и не считает его отношение любовной привязанностью. Сердце неприятно пропустило удар, потом еще один. Дружба. То, что так ценно, и то, чего он меньше всего хотел бы от Татьяны. Дмитрий Николаевич прогнал от себя эти мысли и продолжил уже начатый разговор:

– Наверное, вы уже догадались, что я испытываю к вам нежную привязанность. Мы много времени проводим вместе, и у меня имелась возможность убедиться, что вы – именно та женщина, которую я хочу видеть рядом с собой в качестве спутницы жизни. Мы с вами смотрим на реальность одинаковым образом. Я вижу в этом крепкую основу для отношений.

На лице Татьяны мелькнула тень. По всей видимости, к ней приходило понимание того, что сейчас произойдет. Эта тень не понравилась Вяземскому. Похоже, он все-таки ошибся в отношении Татьяны к нему. Однако останавливать начатое уже было поздно, и князь озвучил ту самую важную фразу:

– Я предлагаю вам руку и сердце. Предлагаю вам стать моей женой.

Дмитрий Николаевич молчал, стараясь осознать, что произнес, достаточно ли внятно это прозвучало и что можно сказать дальше, если барышня молчит.

А Татьяна молчала. Лицо резко побледнело, казалось, она не дышит. Она сидела, опустив глаза, и вся как будто сжалась в комок.

– Понимаю, что смутил вас и