Прощай, Анна К. - Лера Манович

– Так у вас там гвозди и пни, колесо проколю.

– Едь, – говорит бабка, и по ее лицу вижу, что тележку убирать она не будет.

Проезжаю по обочине.

– От, – говорит бабка мне вслед.

И всё.

Соседи относятся ко мне недоверчиво, но с почтением. И не потому, что я что-то там пишу. А потому, что я пью много натурального кофе. С утра мелю на веранде и варю. Одна дама даже приходила узнавать, что за сорт такой. Чтоб себе купить и «тоже омолаживаться».

А на дурацкие вопросы деревня вообще отвечать не будет. Вот спросите деревню: «Быть или не быть?» Деревня посмотрит на вас, как на идиота, сморкнется в одну ноздрю, руку о карман оботрет и пойдет крышу чинить. Чтоб зимой на голову не текло.

* * *

Неделю к нам ходила кошка, и я ее подкармливала. Сегодня, когда пошел дождь, она пришла и прошмыгнула в дом. И я ее прогнала. Потому что кошка неизвестно какая. Может, у нее лишай и страшные болезни. И мы все облысеем и умрем. А так – никогда.

Кошка явно удивилась. Она долго сидела на тропинке и смотрела на меня. Маленькая белая кошка на фоне зеленой травы. Очень аккуратно сидела, обвив хвостиком передние лапки. И это было особенно невыносимо.

* * *

Битва с деревней продолжается.

Красила окно на втором этаже и чуть не вывалилась. После этого поняла две важные вещи:

а) нефиг изображать из себя всесторонне одаренную личность;

б) жить опасно и прекрасно.

Чуть позже я поняла третью важную вещь:

в) окно покрашено хреново.

Окна

Слушая веселую историю о том, как я чуть не выпала из окна, и глядя на мои волосы и руки, перепачканные краской, знакомые задают логичный вопрос:

– Зачем ты делаешь это сама?

И, вспомнив тех безалаберных наемных работников, которые уже приложили к дому равнодушную силу, и не желая говорить о них, отвечаю:

– Потому что никто это не сделает так, как я.

И в тот же момент ловушка захлопывается. Ты видишь старика с желтыми пальцами, которые так исколоты шилом, что ничего уже не чувствуют, потому что старик шьет войлочные тапки для всей семьи. Тапки на резиновой подошве, которой сносу нет. Видишь бабку, которая, пыхтя и опираясь на костыль, красит оградку могилы деда. Потом отчима, который всю жизнь строит свой дом один, и дом так и не достроен.

Птицы летят на юг. Рыбы уплывают в теплые моря. А ты, как дерево, навсегда привязан к этому дому, к этому окну, и корни эти и держат, и душат. И Смерть играет с тобой в поэзию и притворяется распахнутым окном, которое некому покрасить.

Петр

Пришел ящерица. Назвала Петр. Пили кофе, говорили о погоде. Петр даже вздремнул. Потом отпустила его. Он, правда, не очень хотел переползать с теплой ладони на влажную, холодную траву. Но такова его пресмыкательская судьба.

Вырастет Петр большой и старый, будет лежать на горячем камне и рассказывать внукам, как сидел в детстве на теплой ладони доброго великана. Может, самого Бога. И Бог с ним говорил. А внуки будут слушать, кивать змеиными головками и переглядываться. Мол, совсем дед из ума выжил.

Для красоты

А после семи спускается такая благодать, что могу, наконец, ответить на вопрос «Зачем я здесь?». Все кругом умиротворенно цвиркает, стоит и течет, и как бы бездарно ты не прожил день, но и на тебя спускается благодать просто за то, что ты живешь здесь, под солнцем. И только женщина, купившая недавно дом за поворотом дороги, кричит и кричит на своего больного сына. Сын мычит и не может ответить. Женщина поселилась здесь с семьей недавно и часто провозит коляску с больным мальчиком вдоль нашего забора. Она улыбается и глядит по сторонам, и сын улыбается и глядит по сторонам. Но к концу дня женщина устает быть матерью больного сына и кричит на него до хрипа. Но потом устает и кричать.

И приходит вечер без комаров, но с цикадами. И я смотрю на плохо покрашенные белые створки окон, и в сумерках они кажутся ослепительно прекрасными.

А потом огромные, как в горах, звезды зависают над каждыми десятью сотками. Они есть и у меня, и у женщины с больным сыном. Они висят, как божья геометрическая задача, которая так велика, что не разрешить ее никакой самой сообразительной головой. Звезды видели, как плескалось море здесь, на краю Среднерусской возвышенности, они перевисят и меня, и несчастную мать больного мальчика, и мой дом с белыми окнами, и все это глупое деление земли на квадраты и сотки. Но сейчас мы сложены, скомпонованы вместе и нужны друг другу. Мы вечерний хор, акафист, целое и часть. Мне нужны и мальчик с его страданием, и его крикливая мать, и, наверное, я им тоже нужна, иначе кто писал бы это.

И ответ на вопрос «Зачем?» лежит здесь по-простому, сверху. И знает его даже старуха, которая, отерев руки о фартук, садится возле своего бессмысленного огорода на лавку и смотрит в небо.

Примечания

1

Ваша жена очень особенная женщина (англ.).

2

Вы знаете мою жену? – (англ.).

3

Подруга? – (англ.).

4

У вас очень особенная подруга (англ.).

5

Не знаю (англ.).

6

Бог мой! – (арм.).

7

С кем ты разговариваешь? – (англ.).

8

Моя мама звонила. – (англ.).

9

Как она? – (англ.).

10

Что ты там говоришь? Я не понимаю. – (англ.).

11

Что ты делаешь, чертов засранец?! – (англ.).

12

Заткнись! – (англ.).

13

Можно опробовать? – (англ.).

14

Привет, вам помочь? – (англ.).

15

Вы в порядке? – (англ.).

16

Вас интересуют приспособления для анального секса? – (англ.).

17

Сорок пять долларов (англ.).

18

Беру (англ.).

19

Прекрасно (англ.).

20

Нет. Вы не можете это опробовать. – (англ.).

21

Так вы собираетесь покупать или нет? –