Камень небес - Валерий Викторович Дмитриевский

К вечеру мы почти добрались до Северомуйска. Я рассчитывал сразу приехать в аэропорт и поставить где-нибудь там рядом палатку, но Плотников, когда мы миновали посёлок Тоннельный, усмехнувшись, предложил:

– Давай съездим на экскурсию по ленинским местам.

Я не понял:

– Ты это о чём?

– Тут недалеко посёлочек есть небольшой, Разлив называется. Сеструха у меня там живёт с семьёй. Ленин в Разливе в шалаше ночевал, а мы будем под нормальной крышей. Зачем вам на ночь глядя с палаткой возиться? А утром я вас быстренько довезу.

Я подумал и согласился. И мы душевно провели вечер с его родственниками – посидели за столом, немного выпили, попели под гитару. К десяти утра прибыли на место. Северомуйск находится в долине речки Муякан, а аэропорт – на небольшом плато над ней, куда заезжать пришлось по крутой извилине дороги на подъёме. Недалеко от взлётно-посадочной полосы мы разгрузили машину. Плотников уехал обратно, Муха убежала по своим собачьим делам – исследовать новые запахи и знакомиться с местными кобелями, а мы с Колей поставили три палатки и затащили в них всё наше добро – рюкзаки с личными вещами, вьючные ящики с документацией и мелким инструментом (компасы, рулетки, чертёжные принадлежности и много чего другого), баулы с разными тряпками, мешки и коробки с продуктами, топоры, молотки, кувалды и прочий геологический скарб. Потом соорудили таган – пока не улетим, надо чем-то питаться, и готовить придётся на костре. Я поразмыслил и решил сразу же установить мачту для антенны и подключить рацию. Это недолго, а возможность связи с базой лишней не будет.

Хрусталь образуется действием сильного холода, по крайней мере, оный там только находится, где наиболее смерзается зимних снегов. А что он есть лёд, сие достоверно, оттого греки так его и называли.

С востока получаем мы также и сей камень потому, что индийскому хрусталю ни который не предпочитается.

Родится также и в Азии; худший около Алабанды и Орози и в соседственных горах, также в Кипре. Но похваляют и тот, который находится в хребтах Альпийских гор в Европе.

Гай Плиний Секунд (Плиний Старший),

«Естественная история»

Эти кристаллы создаются из чистой замороженной воды, застывшей не под действием холода, но под влиянием божественного огня, и по этой причине они никогда не подвержены разрушению и приобретают множество оттенков под действием дуновения воздуха.

Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека»

К полудню мы со всеми этими делами закончили, и я после обеда отправился в диспетчерскую. По пути зашёл на базу топографов рядом с аэропортом, где побывал в свой первый приезд. Тогда они только что прилетели из города, собираясь работать здесь всё лето, и тут я как их конкурент в очереди на вертолёт заявился. Но у нас с начальником топопартии Антоном Вергуном нашлись общие иркутские знакомые, по ходу разговора мы прониклись взаимной симпатией друг к другу – кроме вертолёта, соперничать нам было не в чем, – и он любезно устроил меня на ночлег. Расстались утром как добрые приятели. Вот и сейчас, когда я вошёл, Антон вынул изо рта трубку, делавшую его похожим на артиста Александра Ширвиндта (и он об этом, вероятно, знал), и протянул руку:

– Ну что, бродяги, приехали?

– А сами-то вы кто? – поинтересовался я.

– Это точно, – согласился Антон. – Мы даже раньше вас всегда идём. А вы потом, по нашим картам.

– Сочтёмся славою, – миролюбиво сказал я, потому что спорить тут было не о чем. – Как дела с бортами?

– На «двойке» Ситников работает. Петровский скоро на «восьмёрке» прилетит, тут его лесоустроители из Гомеля дожидаются, десятый день сидят. Но Ситникова мы на всю неделю зафрахтовали, так что табачок у нас с вами будет врозь.

– Ничего себе – из Гомеля. Ближе никого не нашли?

– Значит, не нашли. Или не искали.

– А лесоустроители надолго «восьмёрку» займут?

– Не знаю. – Антон, почмокав, пыхнул трубкой. – Сходи к ним, поговори… В последние дни погода что-то шалит, – озабоченно сказал он, поглядев в окно. – По утрам туман стоит, иногда до самого обеда. А днём часто грозы бывают.

По существу, маленький Ми-два нам не был нужен, если только на рекогносцировку слетать. А пока не прибыл Петровский на Ми-восьмом, в диспетчерскую и к белорусам идти смысла нет. Я вернулся к нашим палаткам, и остаток дня мы с Колей валяли дурака – слушали музыку и «Голос Америки» по транзистору, что-то варили на костре, ели и спали. В назначенное время я включил рацию, поговорил с нашей радисткой Надеждой Фёдоровной, передал привет Кириллу. Вечером мы сходили вниз – посмотреть, что за посёлок. Ну, бамовская архитектура везде одинакова: длинные щитовые дома, брусовые избушки, вагончики, магазины из железных арочных конструкций. Редко какие здания оригинальными бывают – вокзалы, например, или дома культуры. Прошвырнулись по улицам без особого интереса. Хотели на восточный портал тоннеля посмотреть, да идти далеко было. И мы возвратились в лагерь.

Естественно предположить, что воды, из которых образуется хрусталь, – самые тяжёлые. Но на деле это происходит, наоборот, с самыми лёгкими и тонкими: из-за их тонкости они легче всего замерзают на холоде. А о происхождении такого камня свидетельствует само имя, данное ему греками: «кристаллом» они зовут равно и этот прозрачный камень, и лёд, из которого, по их мнению, этот камень получается.

Луций Анней Сенека (Сенека Младший),

трактат «О природе»

Часов в девять, едва рассеялся утренний туман, припорхал, как воробышек, «кукурузник» Ан-два, который привёз Лёню с Тоней, Романенко с Егоровым и двоих новых рабочих. Молодые – это было хорошо, но с геологией они раньше дел не имели, что было несколько хуже.

– Других не нашёл, – вздохнул Бессонов, виновато глядя на меня карими глазами на бледном овальном лице и немного картаво, как обычно, произнося «р».

– Ладно, какие уж есть, – утешил я его.

Юру Наумова, здоровенного блондинистого парнягу ростом под два метра Коля Колечкин сразу стал звать Крохой. А его дружок Толик Загузин с рыжеватыми кудряшками над белым лбом был отнюдь не атлет, и я сказал, что ему вообще-то предстоит не экскурсия по парку культуры и отдыха, а каторжный труд на канавах. Он как-то смешно махнул рукой и беспечно произнёс:

– Ничо, выдюжу.

Я кратко рассказал Лёне обстановку с вертолётами. Только мы успели допить чай, как пришёл Антон Вергун с неизменной трубкой.

– У меня сегодня полётов не будет, – сказал он