Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

– А мне не нравится то, что ты заступаешься за постороннего человека и считаешь врагом меня. Свою дочь!

– Савьер научил тебя так разговаривать? – что-то истерическое зазвенело в голосе матери.

– Ха, а говоришь, не жаловался. Даже про Савьера рассказал!

– Это заслуга Спенсера.

Калли невольно растерялась:

– Папа же не хотел говорить тебе…

– Ну, видимо, передумал, когда понял, что его дочь связалась с последним негодяем. Калли, так кто же такой этот Савьер?

– Последний негодяй! – огрызнулась младшая Лаффэрти. – У вас с папой всегда одна и та же реакция на все. Сначала вы терпеть не можете того, кого я выбираю, а потом души в нем не чаете! Так было с Руди, так будет и с Савьером.

– Я, конечно, не знаю лично твоего Савьера, мое мнение абсолютно необъективное, но я вижу, какое влияние он оказывает на тебя. Вспоминаю, какой ты была, когда встречалась с Руди, и сравниваю тебя с тобой нынешней, что выбрала Савьера. Это два разных человека! Одно это обстоятельство наводит меня на мысль, что этот парень не лучший кандидат на сердце моей дочери… Ты дерзишь мне, срываешься на отце и брате (я осведомлена обо всем, что происходит дома). Ты реже появляешься у меня здесь и все чаще пропадаешь на голхэмских улицах, шляешься со своим Савьером. Ты приезжаешь на выходные не к семье, а к этому негодяю… Куда делась моя милая девочка Калли? Неужели я ее больше никогда не увижу? – Мэйджа горько заплакала. С каждой фразой ее голос становился все слабее и слабее. – Как же я злюсь на себя и на рак этот проклятый. Из-за него я упустила столько времени, которое должна была потратить на ваше с Бенни воспитание.

Мэйджа едва не упала от слабости. Все то скудное количество сил, что дало ей лечение, она потратила на этот разговор.

– Мама!.. – Калли оперативно подхватила мать и усадила ее на ближайшую лавочку. Обе страшно побледнели.

– Послушай, что я скажу тебе сейчас, – натужно покашливая, промолвила миссис Лаффэрти. – Больше эту тему мы поднимать не будем. Ты молода… Тебе хочется ярких ощущений. Не сомневаюсь, Савьер вознаграждает тебя сполна этими ощущениями. Тебе кажется, что ты уже хорошо знаешь эту жизнь, но на самом деле это огромное заблуждение всех молодых. Ты только начинаешь ее познавать. А как мы ее познаем? Через ошибки. Вот сейчас ты допустила ошибку, выбрав Савьера. Потом будешь локти кусать, думая о Руди, да будет поздно уже. Ничего не исправишь. Твоя прабабушка любила говорить: «Много захочешь – последнее потеряешь». Отвергая тепло любящих душ, ты обрекаешь себя на вечную мерзлоту.

Мудрые наставления матери остались за пределом внимания Калли. Пока Мэйджа говорила, ее дочурка думала о Бейтсе, предвкушала скорую встречу с ним в логове Тумана. Дочерний долг она выполнила, так что теперь можно с чистой совестью вернуться к своему бесценному удовольствию, что притаилось в голхэмских трущобах.

* * *

– Слышала, что случилось с Гасом и всей его ублюдской компанией? – спросила Кармэл, придя к Никки, чтобы хоть как-то скрасить ее зимние каникулы. – Они пропали без вести! Какая-никакая справедливость есть!

– Да они просто свалили из города, а потом вернутся, когда обо мне и Элае перестанут вещать из каждого утюга, – апатично ответила Никки. – И все-таки хочется надеяться, что эти нелюди провели каникулы у Дьявола на коленках… Хотя я недалеко от них ушла. Встретить Новый год в тюрьме – высшая награда. Даже не знаю, что может быть хуже.

– Например, встретить Новый год в реанимации, – печально рассмеялась Кармэл.

– Кого это так угораздило?

– Меня. Это было еще до твоего рождения. Ужасная была ночь… Никогда ее не забуду.

Никки сразу загорелась желанием подробно расспросить мать о той ночи, но время для их свидания было ограничено, а обсудить хотелось еще много чего, поэтому ей пришлось перейти на другую тему:

– Демартини давеча забегал ко мне. Все пытался выведать, кто мой отец.

– Что ему даст эта информация?

– Не знаю. Разве поймешь этих адвокатов?.. Он еще сказал, что обратился ранее к тебе с тем же вопросом, но ты его грубо послала.

– Потому что я считаю, что ему не нужно об этом знать! Это не относится к делу. Пусть занимается своей работой, а не роется в твоей родословной! Пусть наконец вытащит тебя отсюда!

– Ты прям завелась, – не могла не заметить Никки.

– Мне немного не по себе, когда заходит речь о твоем отце. Неприятные воспоминания одолевают.

Медленно, но верно Никки подступала к главному интересующему ее вопросу. Вопросу, что она берегла в своей душе еще с детства. Оказавшись в тюрьме, Никки чаще обычного думала о нем – в таком месте только и остается, что мечтать о воле, размышлять о своей жизни да искать ответы на самые болезненные вопросы.

– …Кармэл, хочешь узнать, о каком новогоднем подарке я мечтаю?

– Говори, я все устрою.

– Расскажи мне о моем отце. Я же не Демартини, мне можно знать. – По выражению лица Кармэл стало понятно, что для нее настала самая мучительная минута в ее жизни. Рана, едва затянувшаяся с годами, снова сочилась кровью. Никки испугалась, что мать сейчас же сбежит со свидания. – Мама, пожалуйста… – Кармэл сделалась еще печальнее, услышав «мама» из уст Никки. Когда Леда и Клара обращались так к ней, Кармэл воспринимала это как должное, но стоило Никки назвать ее мамой, то тут ее сердце не выдерживало, отвечало таким чувством, будто иглой его протыкали. – Он был мудаком, да?

– Мягко говоря, – сказала Кармэл. Голос ее осип из-за волнения.

– Ты можешь не называть его имя. Просто расскажи, как вы познакомились, почему расстались, – не отставала Никки.

– Никки, ты же никогда не спрашивала о нем. Что изменилось сейчас?

– Я никогда не спрашивала о нем, это правда. Но я всегда ДУМАЛА о нем. Хотела понять, в кого я такая уродилась, ха-ха. Ты, конечно, не подарок, но ведь и отцовские гены внесли свою лепту. Мама, мне важно знать, каким был этот человек, похожа ли я на него. Может быть, поэтому ты и ненавидишь меня?

– Предупреждаю… ты не сможешь жить как раньше, узнав всю правду, – тихо и с огромным страданием произнесла Кармэл, глядя в глаза дочери.

– Боже ж ты мой! Я что, дочь Джека-потрошителя? – придурковато улыбнулась Никки.

– Хуже. – Кармэл помолчала с минуту, тяжело вздыхая, и наконец начала: – Я встретила его, когда была еще школьницей. Почему-то мне не хотелось говорить о нем своим подружкам. Мне нравилось держать все это в тайне. И вот случилось так, что одна