Цитадель - Арчибальд Джозеф Кронин

на следующем собрании членов клуба, – заметил он. – Здесь вы будете встречать кучу знакомых – Фредди, Пола, меня… Кстати, Джек Лоренс тоже член этого клуба… Любопытный брак: они большие друзья, но каждый живет своей жизнью. Да, честное слово, я очень хотел бы провести вас в члены клуба. Знаете, мне казалось, что вы относитесь ко мне с легким предубеждением. Шотландская осторожность, а? Я, как вам известно, в больницах нигде не работаю. Предпочитаю вольную практику. Кроме того, я слишком занят, дорогой мой. Некоторые из этих старомодных чудаков, что тянут лямку в больницах, не имеют и одного частного больного в месяц. А у меня их средним числом десять в неделю! Кстати, Торнтоны, конечно, скоро с нами расплатятся. Это вы предоставьте мне. Они в высшей степени порядочные. Да, раз мы уже заговорили об этом: не находите ли вы, что следовало бы заняться гландами Сибил? Вы их смотрели?

– Нет… нет, не смотрел.

– А следовало, дружище. Они не в порядке. Я позволил себе – надеюсь, вы не взыщете? – сказать матери, что мы их ей удалим, когда наступит теплая погода.

Возвращаясь домой, Эндрю думал: «Айвори – обаятельный человек». Да, спасибо Хэмптону, что он их познакомил.

С лечением Сибил все прошло великолепно. Торнтоны были чрезвычайно довольны.

Прошло три недели, и однажды, когда они с Кристин сидели за чаем, с вечерней почтой пришло письмо от Айвори.

Дорогой Мэнсон,

миссис Торнтон только что любезно расплатилась со мной. Так как я послал врачу, дававшему наркоз, его долю, то, кстати, посылаю и вам вашу за ценную для меня помощь при операции. Сибил приедет к вам в конце этого семестра. Не забудьте о гландах. Миссис Торнтон очень довольна.

Неизменно к вам расположенный, Ч. А.

К письму был приложен чек на двадцать гиней.

Эндрю с удивлением смотрел на чек: он ничего решительно во время операции не делал. Но затем мало-помалу в сердце его закралось то теплое чувство, которое теперь всегда вызывали в нем деньги. С довольной усмешкой он передал письмо и чек Кристин.

– Чертовски благородно со стороны Айвори, правда, Крис? Держу пари, что в этом месяце наш заработок достигнет рекордной цифры.

– Но я не понимаю… – Кристин растерянно смотрела на него. – Это – в уплату по твоему счету миссис Торнтон?

– Да нет же, глупенькая, – засмеялся Эндрю. – Это маленькая прибавка, просто за потерю времени, которое отняла у меня операция.

– Ты хочешь сказать, что мистер Айвори прислал тебе часть своего гонорара?

Эндрю покраснел и сразу подобрался, готовый к борьбе:

– О господи, вовсе нет! Это строжайше запрещено. Об этом мы и не думаем. Как ты не понимаешь, что я эти деньги заработал, получил их за присутствие на операции в качестве ассистента, точно так же, как получил свою долю и анестезиолог. Айвори и то и другое поставил в счет Торнтонам. И ручаюсь тебе, что он получил немалый куш.

Кристин положила на стол чек, удрученная, несчастная:

– Сумма большая!

– Ну и что из того?! – отрезал Эндрю со вспышкой негодования. – Торнтоны страшно богаты. Для них уплатить ее не труднее, чем иному из наших амбулаторных больных – три с половиной шиллинга.

Он ушел, а она продолжала смотреть на чек с нервным ужасом. Она раньше не понимала, что Эндрю просто заключил деловой союз с Айвори. Все ее старые опасения вдруг разом нахлынули на нее. Тот вечер с Денни и Хоупом не дал никаких результатов. Как Эндрю теперь полюбил деньги! Его работа в больнице Виктории, видимо, больше не имела для него значения. Его снедала жажда материального успеха. Даже в амбулатории Кристин замечала, что он все чаще и чаще прописывал шаблонные лекарства и прописывал людям, ничем не больным, заставляя их ходить к нему много раз. Тревога сильнее омрачила лицо Кристин, как-то сразу сжавшееся и похудевшее. Она все сидела, глядя на лежавший перед ней чек Чарльза Айвори. Слезы медленно подступили к глазам. Она решила, что ей во что бы то ни стало следует поговорить с Эндрю.

И в тот же вечер, после приема, она робко подошла к нему:

– Эндрю, хочешь доставить мне удовольствие? Поедем в воскресенье за город на автомобиле! Ты ведь, когда купил его, обещал мне это. И за всю зиму нам не удалось ни разу съездить за город.

Он посмотрел на нее как-то странно:

– Что ж… ладно!

Воскресный день был такой, как мечтала Кристин, – теплый весенний день. К одиннадцати часам Эндрю уже закончил наиболее необходимые визиты, и, уложив в автомобиль коврик и корзинку с провизией, они выехали. Кристин повеселела, когда они оставили позади Хаммерсмитский мост и помчались в Суррей по уединенной Кингстонской дороге. Скоро проехали Доркинг, свернули направо, на дорогу в Шир. Так давно они не были вместе за городом, что вся эта благодать вокруг – сочная зелень полей, пурпур зацветающих вязов, поникшие под тяжестью золотой пыльцы сережки, бледная желтизна первоцвета, росшего целыми полянками под откосом, – просто опьяняла Кристин.

– Не надо ехать так быстро, милый, – сказала она так ласково, как давно уже с ним не говорила. – Здесь чудесно.

Но Эндрю, казалось, задался целью обогнать все автомобили на дороге.

К часу дня они доехали до Шира. Селение – несколько домиков под красными крышами на берегу реки, тихо струившейся между лугами, поросшими водяным крессом, – еще не было потревожено наплывом летних туристов. Эндрю доехал до лесистого холма за деревней и оставил автомобиль у одной из узких дорожек для верховой езды, проложенных среди дерна. Здесь, на поляне, где они разостлали коврик, стояла певучая тишина, уединение разделяли с ними только птицы.

Они ели свои сэндвичи, греясь на солнце, пили кофе из термоса. Вокруг, в ольховых рощицах, росло множество первоцвета. Кристин ужасно захотелось нарвать его, зарыться лицом в прохладные и нежные лепестки. Эндрю лежал с полузакрытыми глазами, голова его была так близко от нее. Сладостное успокоение сошло на ее душу, измученную темной тревогой. Если бы им вместе всегда было так хорошо, как сейчас!

Эндрю сонным взглядом уже несколько минут смотрел на автомобиль и вдруг произнес:

– Неплохая машинка, а, Крис? Во всяком случае, тех денег, что я за нее заплатил, она стоит. Но нам понадобится новая. Присмотрим на выставке.

Кристин зашевелилась. В ней опять проснулось беспокойство при новом доказательстве его ненасытности.

– Но эта у нас так недавно. И по-моему, лучшей нам и желать невозможно.

– Гм… ход у нее неважный. Разве ты не заметила, как нас все время обгонял этот «бьюик»? Я хочу иметь автомобиль новой