Память на продажу - Эдуард Сероусов

– Я пойду с тобой, – сказала Сера. – Кэрол знает меня как клиента и художника памяти. Мое присутствие не вызовет подозрений.

Элиас хотел возразить, не желая подвергать Серу опасности, но понимал, что ее помощь будет неоценима. К тому же, она была одной из немногих людей, которым он действительно доверял.

– Хорошо, – согласился он. – Но сначала я хочу еще раз просмотреть это воспоминание. Полностью, без прерываний. Возможно, там есть еще детали, которые помогут нам.

– Ты уверен? – Сера выглядела обеспокоенной. – Это может быть эмоционально тяжело.

– Я должен знать, Сера. – Элиас посмотрел на зеленый энграмм, мерцающий в контейнере. – Должен знать, настоящие ли мои воспоминания о детстве, или они были… сконструированы.

Сера неохотно кивнула и начала подготовку к новому сеансу.

– На этот раз я установлю полную интенсивность, – сказала она. – Но буду внимательно следить за твоими показателями. При первых признаках дестабилизации я прерву процесс.

Элиас вернулся в иммерсивную камеру и расположился в кресле, готовясь к новому погружению. Внутри него боролись страх и решимость – страх перед тем, что он может узнать, и решимость докопаться до правды, какой бы она ни была.

– Готов? – спросила Сера, активируя систему.

– Готов, – ответил Элиас, закрывая глаза.

Мир снова растворился, и он вернулся на солнечную веранду дома, который помнил как свой детский дом. Но на этот раз он был полон решимости увидеть всю историю, даже если она разрушит все, что он знал о себе.

Потому что в мире, где память стала товаром, самым ценным сокровищем оставалась истина. И Элиас был готов заплатить любую цену, чтобы найти ее.

Часть вторая: Лабиринт

Глава 5: Трещины

Элиас Верн стоял перед зеркалом в ванной комнате Серы, изучая своё отражение с пристальным вниманием, словно надеялся обнаружить какую-то скрытую истину, спрятанную в чертах собственного лица. После второго, более глубокого погружения в загадочное детское воспоминание, он чувствовал себя странно отчуждённым от собственного образа. Кто этот человек в зеркале? Действительно ли он Элиас Верн, успешный торговец воспоминаниями с безупречной репутацией? Или он кто-то другой – субъект эксперимента, человек с искусственно созданным прошлым?

Воспоминание, которое он пережил в иммерсивной камере, было настолько ярким, настолько наполненным конкретными деталями, что его невозможно было отвергнуть как простую подделку. Но оно радикально отличалось от того, что Элиас помнил о своём детстве. Вместо тёплого, любящего дома с родителями-интеллектуалами, которые поощряли его любопытство, в том воспоминании был холодный, почти клинический мир, где он был не столько ребёнком, сколько объектом исследования.

И женщина – была ли она действительно его матерью? Элиас закрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо, которое всегда ассоциировалось у него с образом матери. Но вместо чёткого изображения в памяти возникало лишь размытое пятно, словно фотография, испорченная водой.

– Элиас? – голос Серы вывел его из глубокой задумчивости. – Ты в порядке?

Он открыл глаза и повернулся к ней. Сера стояла в дверях ванной комнаты, её лицо выражало искреннюю обеспокоенность.

– Не уверен, – честно ответил он. – Кажется, я больше не знаю, кто я.

– Ты тот же человек, каким был вчера, – мягко сказала она. – Независимо от того, что случилось в твоём детстве.

Элиас хотел бы в это верить, но внутренний голос говорил ему, что это не так. Если его воспоминания – основа его личности – были модифицированы, то кто мог гарантировать, что он действительно был тем человеком, которым себя считал?

– Я провела дополнительный анализ, пока ты приходил в себя, – сказала Сера, видя его внутреннюю борьбу. – И обнаружила кое-что интересное.

Они вернулись в главную комнату студии, где на голографическом дисплее была представлена сложная диаграмма – результат глубинного анализа зелёного энграмма.

– Смотри, – Сера указала на несколько ярко выделенных участков в структуре воспоминания. – Эти паттерны имеют характерную сигнатуру. Они присутствуют только в воспоминаниях, которые были… редактированы с использованием технологии «Мнемосин-Альфа».

– «Мнемосин-Альфа»? – Элиас нахмурился. – Никогда не слышал о такой технологии.

– Неудивительно, – кивнула Сера. – Это экспериментальная технология, разработанная около тридцати лет назад группой учёных из исследовательского центра «Хеликс». Она так и не была выпущена на рынок из-за этических проблем и потенциальных рисков для психики.

– И что именно она делает?

– В теории, она позволяет не просто имплантировать или стирать отдельные воспоминания, а полностью реструктурировать память человека, – объяснила Сера. – Создавать новые воспоминания, которые органично встраиваются в существующую личность, или удалять проблемные воспоминания без явных следов их отсутствия.

Элиас почувствовал, как по телу пробежала холодная волна.

– Откуда ты знаешь об этой технологии?

– Часть моего образования как художника памяти включала изучение истории и технических аспектов манипуляции воспоминаниями, – ответила Сера. – «Мнемосин-Альфа» упоминалась как теоретическая разработка, которая никогда не была реализована. – Она сделала паузу. – По крайней мере, официально.

– А «Хеликс»? Что это за исследовательский центр?

– Был одним из пионеров в области технологии памяти. Закрылся около двадцати лет назад после скандала, связанного с нарушениями этических норм. Детали никогда не раскрывались публично. – Сера подошла ближе к дисплею. – Но вот что действительно интересно: один из основателей «Хеликс» – доктор Мойра Девлин – после закрытия центра исчезла из публичного поля. Есть слухи, что она продолжила свои исследования в частном порядке, с финансированием от анонимных источников.

– И ты думаешь, что эта Девлин может быть связана с модифицированными воспоминаниями, которые появились на рынке? – спросил Элиас.

– Это логичное предположение, – кивнула Сера. – Особенно учитывая специфические характеристики этих воспоминаний, которые соответствуют теоретическим возможностям «Мнемосин-Альфа».

Элиас задумчиво посмотрел на структуру энграмма на дисплее. Если технология «Мнемосин-Альфа» действительно использовалась для модификации его детских воспоминаний, и если эта женщина, Мойра Девлин, была связана с экспериментами, которые он видел в своём стёртом воспоминании, это могло привести его к истине о его прошлом.

– Нам нужно больше информации, – решительно сказал он. – О «Хеликс», о Девлин, о том, какие эксперименты они проводили.

– Согласна, – кивнула Сера. – Но официальные источники вряд ли содержат информацию, которую мы ищем. Особенно если эти эксперименты были… неэтичными.

– Тогда нам нужны неофициальные источники, – Элиас достал из кармана свой коммуникатор. – Я свяжусь с Марселем. Если кто-то и знает о тёмной стороне истории технологии памяти, так это он.

Пока Элиас устанавливал защищённую связь с Марселем Торном, Сера продолжала анализ зелёного энграмма, надеясь найти дополнительные ключи к его происхождению.

– Марсель, – сказал Элиас, когда связь была установлена. – Мне нужна твоя помощь. Что ты знаешь об исследовательском центре «Хеликс» и докторе Мойре Девлин?

На другом конце линии воцарилось долгое молчание.

– Марсель? – повторил Элиас. – Ты меня слышишь?

– Слышу, – наконец отозвался Торн, и его