Память на продажу - Эдуард Сероусов

Элиас молчал. В его бизнесе было негласное правило: не обсуждать социальные последствия торговли памятью. Это была сфера политиков, этических комитетов и философов. Торговцы просто удовлетворяли спрос.

«Колыбельная» располагалась в подвале здания, которое, судя по архитектуре, когда-то было фабрикой. Никакой вывески, только нанесенный на стену символ, изображающий закрытый глаз – знак, известный в определенных кругах как маркер подпольного салона памяти.

У входа стояли двое охранников с очевидными нейроимплантами боевого класса. Один из них шагнул вперед, преграждая путь.

– Бизнес? – спросил он монотонным голосом.

– Мы ищем Дакса, – ответил Элиас. – По рекомендации общего друга.

Охранник изучал их несколько секунд, его зрачки расширились и сузились – признак активной работы оптических сканеров.

– Оружие оставьте здесь, – наконец сказал он. – Получите обратно, когда будете уходить.

Марсель без возражений извлек из-под плаща компактный пистолет и передал охраннику. Элиас последовал его примеру, отдав свой электрошокер.

– Дакс сегодня в синей комнате, – сообщил охранник, отступая в сторону. – Третья дверь справа по коридору.

Внутри «Колыбельная» оказалась удивительно чистым и хорошо организованным заведением. Центральный зал был оформлен в минималистичном стиле, с несколькими отдельными кабинками для частного погружения в воспоминания. В углу располагалась барная стойка, за которой невысокая женщина с полностью черными глазами (очевидно, модифицированными для улучшенного ночного зрения) смешивала коктейли.

Коридор, о котором говорил охранник, вел к ряду дверей разных цветов. Третья справа была окрашена в глубокий синий цвет, напоминающий оттенок энграмма с интенсивными эмоциональными воспоминаниями.

Элиас постучал, и после паузы дверь открылась. В комнате царил полумрак, освещаемый лишь мягким голубоватым светом, исходящим от небольшой коллекции энграммов на центральном столе.

На широкой кушетке полулежал мужчина, возраст которого было трудно определить. Его истощенное тело и изможденное лицо могли принадлежать как тридцатилетнему, так и пятидесятилетнему. Но наиболее тревожной деталью были его глаза – пустые, с расширенными зрачками, которые, казалось, смотрели сквозь реальность в какой-то иной мир.

– Дакс? – осторожно позвал Элиас.

Мужчина медленно повернул голову, его взгляд с трудом сфокусировался на посетителях.

– Новые лица, – произнес он хриплым, неиспользуемым голосом. – Так редко… так редко вижу новые лица. – Он попытался сесть прямее. – Вы принесли что-то новое? Что-то… свежее?

– Мы здесь не для того, чтобы продавать, Дакс, – ответил Элиас, осторожно приближаясь. – Мы хотим поговорить о новых энграммах на рынке. Детских воспоминаниях.

Лицо Дакса изменилось, глаза расширились еще больше, а в голосе появилось странное воодушевление.

– А-а-а, вы ищете «истоки»… – он улыбнулся, обнажая неровные зубы. – Самые чистые, самые яркие… Они как первый глоток воздуха для утопающего.

– «Истоки»? – переспросил Марсель, закрывая за собой дверь. – Так их называют?

– Так их называет Он, – кивнул Дакс. – Коллекционер. Тот, кто нашел способ извлекать самые глубокие детские воспоминания… те, что обычно недоступны.

– Кто этот Коллекционер? – спросил Элиас.

Дакс покачал головой, на его лице отразился страх.

– Не знаю имени. Никто не знает. Только псевдоним – Архитектор. – Он нервно огляделся, словно опасаясь, что кто-то может подслушивать. – Он не продает напрямую. Действует через посредников, салоны высшего класса, частные аукционы.

– И ты пробовал эти… «истоки»? – осторожно спросил Элиас.

Выражение лица Дакса стало мечтательным, почти экстатическим.

– Да… о да… Первый день в школе. Запах маминых духов. Вкус домашнего печенья… – Он вдруг резко сменил тон на более тревожный. – Но потом… потом начинаются изменения.

– Какие изменения? – насторожился Марсель.

– Сначала мелочи. Новые предпочтения в еде. Страх высоты, которого раньше не было. Воспоминания о местах, где никогда не был. – Дакс провел дрожащей рукой по лицу. – А потом… потом начинаешь терять собственные воспоминания. Они просто… исчезают, замещаются другими.

– Это невозможно, – покачал головой Элиас. – Имплантированные воспоминания не могут стирать существующие. Это разные области нейронной активности.

– Они говорили то же самое! – внезапно повысил голос Дакс. – Все эксперты, все доктора! А потом… потом я забыл имя собственной матери. И не просто забыл – я помнил другую женщину, другое имя, другое лицо. – Он схватил Элиаса за руку с неожиданной силой. – И я не единственный. Нас десятки, может, сотни. Все, кто попробовал «истоки», начали… меняться.

– И откуда берутся эти воспоминания? – спросил Марсель, его голос стал жестче. – Кто их источник?

– Никто не знает, – покачал головой Дакс. – Некоторые говорят… искусственный синтез. Другие утверждают, что они настоящие, но получены… неэтичными способами. – Он понизил голос до шепота. – Есть слухи о детях, выращенных в изоляции, специально для создания чистых, нефильтрованных воспоминаний.

Элиас почувствовал, как холодок пробежал по спине. Если хотя бы часть этого была правдой, они столкнулись с чем-то гораздо более зловещим, чем простая торговля контрабандными воспоминаниями.

– Дакс, – Элиас наклонился ближе, – есть ли способ найти этого Архитектора? Или хотя бы его посредников?

– Они найдут вас сами, если вы представляете ценность, – ответил Дакс. – Или опасность. – Он снова огляделся. – Есть один человек… женщина… Она называет себя Кэрол. Управляет аукционным домом в Серой Зоне, на границе с Верхним Городом. «Эфемера» – так называется это место. Если кто-то и знает больше об Архитекторе, то это она.

– Спасибо, Дакс, – искренне поблагодарил Элиас. – Ты очень помог.

– Я вижу, как ты смотришь на меня, – внезапно сказал Дакс, его глаза прояснились на мгновение. – Думаешь, я просто еще один наркоман, потерявший рассудок? – Он горько усмехнулся. – Возможно, так и есть. Но прежде чем отвергнуть мои слова, спроси себя: что делает тебя тобой? Твои воспоминания или что-то еще? И что произойдет, если твои воспоминания начнут меняться?

Марсель положил руку на плечо Элиаса, давая понять, что пора уходить.

– Еще один вопрос, Дакс, – сказал Элиас. – Ты когда-нибудь слышал о модификации воспоминаний? Не просто имплантации новых, а тонкой корректировке существующих?

Дакс напрягся.

– Они здесь, – прошептал он. – Они были здесь вчера. Задавали те же вопросы. Люди в сером и синем.

Элиас и Марсель обменялись тревожными взглядами.

– Кто они, Дакс?

– Не знаю, – покачал головой наркоман. – Но они искали того, кто может распознавать модифицированные воспоминания. Эксперта. – Его взгляд впился в Элиаса. – Как ты.

– Нам пора, – решительно сказал Марсель. – Спасибо за информацию, Дакс.

Когда они уже были у двери, Дакс окликнул их:

– Послушайте последний совет от человека, потерявшего себя: не доверяйте своим воспоминаниям. Особенно тем, в которых вы абсолютно уверены. Именно они предадут вас первыми.

Покинув синюю комнату, Элиас и Марсель быстрым шагом направились к выходу из «Колыбельной». Получив свое оружие обратно, они вышли на улицу, где дождь усилился, превращая и без того мрачный район в еще более гнетущее место.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Элиас, когда они отошли на достаточное расстояние от салона.

– Думаю, что большая часть того,