Наследник Воли - Александр Горин

— Или удара по голове? — в ее голосе прозвучала легкая ирония.

— Или удара по голове. Это помогает прояснить многие вещи.

Мы помолчали несколько мгновений, слушая шелест листьев. Ее присутствие было удивительно спокойным. В отличие от других, она не пыталась сканировать мое сознание, не давила волей. Она просто наблюдала. Она исследователь. И, возможно, испытуемая.

— Вы знаете, зачем вы сюда приехали? — наконец спросила она.

— Ваш отец видит в этом браке возможность укрепить связи между нашими родами.

— А вы? — ее вопрос прозвучал тихо, но настойчиво. — Что видите вы?

Я встретился с ее взглядом. Впервые за этот разговор я позволил себе быть полностью честным. Риск. Но расчетливый. Похоже, что она предложит союз. Нужно дать ей понять, что я тоже вижу истинную игру.

— Я вижу шахматную партию, где нас обоих расставили в качестве пешек. Но я не привык быть пешкой, Лада.

В ее глазах на мгновение вспыхнуло понимание. Затем лицо вновь превратилось в маску вежливой отстраненности. Она медленно кивнула.

Реакция положительная. Контакт установлен. Она подтвердила мою догадку.

— Тогда, возможно, нам стоит научиться двигаться по доске самостоятельно. Хотя бы для начала понять ее разметку.

Она наклонилась чуть ближе, ее голос стал едва слышным.

— Мой отец ведет двойную игру. Его настоящая цель — ваши знания Волеведения. И архивы. Компромат на его союзников и врагов.

Так. Прямое предупреждение. Раскрытие тактики противника. Это уже не просто намек, это предложение коалиции.

— Почему вы говорите мне это?

— Потому что я тоже устала быть пешкой, — ее пальцы сжали складки платья. — И потому что вижу в вас человека, который может изменить правила игры.

Мотивация ясна. Отчаяние и расчет. Она ищет инструмент для своего освобождения. Я могу им стать, но на своих условиях. Я не стал отвечать. Лада поднялась со скамейки.

— Пойдемте, я покажу вам наш сад. У отца есть привычка наблюдать за гостями из окон кабинета. Лучше, чтобы он видел, что мы следуем его указаниям.

Ее слова, произнесенные с тихой, недетской грустью, отозвались во мне не только аналитическим интересом. В ее взгляде, в самой ее позе была странная, притягательная хрупкость, смешанная с неочевидной силой. На мгновение я почувствовал нечто, идущее вразрез с моим оперативным протоколом — спонтанное, чисто мужское желание быть ближе, разгадать эту загадку не как тактическую цель, а как женщину.

Я мгновенно подавил этот импульс, отсек его, как сбой в программе. Эмоциональный резонанс с памятью тела. Прежний Ярослав был молод и впечатлителен. Его неопытность и гормональный фон создают помехи. Игнорировать.

Решение. Принять ее непроизнесенное предложение о союзе. Она — мой источник информации внутри вражеского стана. Но помнить о ее двойственной природе. Доверять, но проверять. Всегда.

Я последовал за ней, и мы снова зашагали по дорожкам. Но теперь между нами возникло нечто новое — молчаливое понимание двух людей, оказавшихся в одной клетке.

Мы вернулись в дом как раз к началу обеда. Столовая встретила нас тем же подчеркнутым, лишенным души богатством. Длинный стол был накрыт с безупречно, но атмосфера оставалась ледяной. Идеальная картинка, выверенная до миллиметра. Как и они сами. Ни одной живой эмоции, только расчет.

Меня провели на место, и вскоре появились остальные члены семьи.

Вслед за Гордеем, Агриппиной и Ладой в зал вошел еще один мужчина. Он был строен и подтянут, одет в строгий кафтан с нашивками канцелярии Великого Князя. Его взгляд, упрямый и хмурый, сразу же уставился на меня с немым вызовом.

— А это наш Глеб, — голос Агриппины прозвучал сладко и горделиво, но в нем слышалось напряжение. — Сын и гордость семьи. Делает карьеру в канцелярии Великого Князя. Глебушка, это Ярослав Нестеров.

Мой эмпатический радар сработал мгновенно. Его ментальное поле было грубым, плотным, как неотшлифованный камень. Кипящая ярость от того, что его заставили присутствовать на этом смотринах. Глубинное, тщательно скрываемое чувство неполноценности на фоне отца. И главное — жгучее презрение ко мне, как к чему-то низшему, кто осмелился претендовать на внимание его семьи. Не стратег, как отец, и не интриган, как мать. Солдат. Опасный своей прямолинейной агрессией.

Глеб лишь коротко, без приветствия, кивнул, его пальцы сжались в кулаки. Да, он точно был тем, кто предпочел бы решать вопросы кулаками, а не словами. Еще одна переменная в уравнении. Более простая, но не менее опасная.

Я встретил его взгляд спокойно, не опуская глаз, и отвесил небольшой, вежливый поклон — ровно настолько, чтобы соблюсти формальность, но не выказать ни страха, ни подобострастия. Пусть кипит.

Обед начался в тягостной тишине, прерываемой лишь звоном приборов. Лада сидела напротив, она смотрела вниз не поднимая глаз. Но я чувствовал ее внимание, осторожное и непрерывное. Сканирует. Постоянно. Но не как они. Она как будто чувствует меня сразу всем сознанием — что-то вроде моего эмпатического радара, но совершенно другого качества и другой природы. Будто ищет что-то знакомое в чужом лагере.

Агриппина Петровна нарушила молчание, отложив ложку.

— Надеюсь, прогулка была приятной, — произнесла она, и ее слова повисли в воздухе, словно обледеневшие иглы. — Наш сад — гордость семьи. Мы тщательно следим за чистотой линий и сортов. Посторонние элементы у нас не приживаются.

Ее взгляд скользнул по моему кафтану, и я понял, что речь не о розах. Прямой намек. Проверка реакции. Ждут оправданий, слабости.

— В ухоженном саду даже скромный цветок может найти свое место, — парировал я. — Главное — крепкие корни.

Пусть тратят силы на расшифровку.

В этот момент Глеб, сидевший рядом со мной, фыркнул.

— Слыхал, тебя в Академии проверяли, Нестеров, — произнес он и я тут-же почувствовал грубый ментальный удар. — Говорят, кристалл так и не зажегся. Безвольный ты. Нулевого уровня. А теперь отец прочит тебя в мужья к Ладе. И мне интересно, что перевесит — воля отца или природа?

Глава 5

Его ментальный даже не удар, а толчок был был совершенно не сфокусирован, но оказался довольно силен.

Тем не менее «Безмолвный шаг» — техника, сводящая мое ментальное присутствие к фоновому шуму, — поглотил его без единой ряби. А вот это интересно. Техника беглого работника Тайной Канцелярии работает даже против прямых ударов.

— Природа редко ошибается, — ответил я, поворачиваясь к нему. — Но она часто скрывает свои дары от нетерпеливых глаз.

Глеб нахмурился, явно ожидавший другой реакции. В этот момент от Лады донесся едва уловимый всплеск — холодный, острый импульс, мгновенно погашенный. Моя внутренняя аналитика зафиксировала аномалию: это была не эмоция и не атака. Я