Судьба наёмника - Сергей Воронов

тому причиной атмосфера в доме сестры, или же напиток, выпитый перед сном, сотворил своё маленькое чудо, но в любом случае, Хазард был очень рад такой спокойной ночи.

К моменту как Хазард проснулся, Милеса в комнате уже не было. У двери, на табурете лежала чистая одежда наёмника. К стене, рядом с табуретом, был приставлен меч.

Аромат чистоты и свежести, царивший в комнате, наполнял лёгкие, вызывая желание дышать полной грудью. Благодаря нему, одежда с броней уже не казалась такими тяжёлыми, да и ремни не так плотно стягивали тело.

Когда Хазард спустился вниз, все уже завтракали в общей комнате. Большинство были одеты в свои одежды, также выстиранные и заштопанные, где это было необходимо. После путешествия по Нирэтену, девушкам были нужны новые платья, и Мелисса с радостью, предложила гостьям, что могла из своего гардероба. Правда с размером для Фэритики угадать не удалось и новое походное платье девушки, выполненное из тёмно — синей ткани, было ей слегка мало. Девушка чувствовала себя неловко, ощущая, что плотная ткань, обтягивала её сильнее, чем стоило бы, не скрывая достоинств королевской фигуры.

— Гляньте, наш сонный рыцарь, наконец-то, соизволил проснуться. Смотри, наёмник, так легко и свои деньги проспать.

«И тебе доброго утра, Фейрлинг». — Вздохнул Хазард, но вслух это не произнёс.

— Так вот кто у нас засоня, — Кирен радостно хлопнул в ладони, — А я-то думаю, кто там из вашей комнаты так сонно постанывал, что-то интересное снилось, а, Хаз?

— Хах! А я вообще-то думал, ты. — Подключился Энрик.

Кирен повернулся к брату и, закрыв глаза начал громко чавкать.

— О, да! Какие у вас аппетитные куриные ножки, милая леди, а это у вас что, о! Свининка! Дайте же и мне её попробовать. — пародируя голос Энрика, продолжал чавкать Кирен.

Эйлин вместе с Фэритикой чуть не поперхнулись завтраком, то ли от смущения, то ли от смеха.

Кулак Энрика взметнулся также быстро, как и рука Кирена, остановившая удар ещё в замахе.

— Как видишь, друг мой, мы бодры и полны сил. Даже не знаем, куда её деть. — Милес, заняв своё любимое место у окна, повернул голову к происходящему, чего хватило, чтобы братья успокоились. — Присаживайся, подкрепись. Не знаю в чем секрет местной каши, в крупе или таланте повара, но вкуснее этой, я не ел давно. Попробуй.

Свободное место оказалось напротив Фэритики. Молодые люди поприветствовали другу друга лишь коротким и еле заметным кивком головы. Было достаточно и пары взглядов, чтобы Хазард ощутил себя неловко. Возможно, дело было во вчерашней беседе, которая ощущалась для наёмника довольно личной, а возможно и в том, что он тоже обратил внимание, как платье подчёркивало красоту Фэритики, даже больше, чем должно было, да и сама Фэритика, похоже, это заметила. Поэтому взгляд Хазарда был крайне сосредоточен на каше перед ним, и оставался там, пока тарелка не опустела.

Когда завтрак был окончен, весь отряд, собрав сумки и оружие, двинулся к главному входу. Уже подходя можно было услышать недовольный голос Дэриала, и явно рассерженную Мелиссу.

— Да не знаю я!

— Проверь все ещё раз, ты просто где-то ошиблась.

— Не ошиблась я! Просто здесь все так непонятно. Говорила же столько раз.

Мелисса с мужем, стоя за стойкой, склонились над несколькими толстыми журналами. Рядом с ними была стопка пергаментов и несколько перьев.

Занятые препиранием, они удостоили вошедших лишь коротким взглядом и кивком.

— Нет здесь ничего сложного, вот смотри. — Дэриал тяжело вздохнул, снисходительно, но при этом очень нежно, посмотрев на Мелиссу — Если здесь взять день, а во втором журнале посмотреть товар и тогда… Хм… А как?

— Вот! Видишь! Я же тебе говорила! — Мелисса победно выпрямилась, уперев руки в бока.

— Погоди, Снежинка, не отвлекай. Хм… Да не может быть. Так, посмотри тогда здесь… — Дэриал указал куда — то под стойку, откуда вскоре показался ещё один не менее толстый журнал.

Пока путники хранили молчание и наблюдали за происходящим, попытки разобраться в днях, товаре и торговцах, что его привезли, переросли в спор между членами семейства Рамильян, который постепенно становился все более жарким.

Энрик единственный, кто явно не мог спокойно стоять и смотреть на происходящее. То и дело воин пытался, хоть краем глаза заглянуть в то, что же написано в толстенных журналах торговца.

Меллиса и Дэриал, тем временем совсем забыли о присутствии кого — то рядом, пергаментов на стойке становилось всё больше, а ситуация, в которой они запутались, судя по их разговорам, становилась только сложнее.

— А…А можно мне глянуть? — Не выдержав, Энрик неуверенно поднял руку.

— М? Ладно… — Дэриал не скрывал сомнения во взгляде, но отошёл на пару шагов, позволив Энрику быстро занять место у стойки.

— Вот здесь, да? Та — а–а — к… Ага, это понятно. А здесь… Хе-хе, ясно-ясно. — Взяв чистый пергамент и перо, Энрик быстро начал выписывать на нём что-то, сверяясь с журналом. — Ну, вот и вот. А теперь надо только… — Бубнил себе под нос воин.

Оглушающая тишина, царившая в помещении прерываясь лишь этим бурчанием и скрипом пера. Среди присутствующих лишь Милес и Кирен не выглядели удивленными. Остальные время от времени переглядывались, не в силах поверить, что перед ними тот самый, уже привычный всем Энрик, предпочитающий не объяснять, а зарядить дубиной или кадкой по голове, вместо разговоров.

Хазард вопросительно посмотрел на Кирена, воин понимающе кивнул.

— Да, счетовод из него хороший. Я сам удивляюсь, как в его трижды пробитой башке сохранилось столько мозгов, — шёпотом ответил он на немой вопрос и пожал плечами, — От матери это, наверно. Он ведь ей с детства помогал в таверне, вот с тех пор он такой… — Кирен показал голову, в два раза больше собственной.

— Умный.

— Не, жирный. Когда я сменю нашего отца, обязательно возьму его главным счетовод. К еде, конечно, не подпущу, но в остальном…

— Готово! — Довольно заключил Энрик, — А теперь смотрите, чтобы в следующий раз такого не было, я сделал дополнительные записи, чтобы все перепроверить вам надо будет… — Теперь уже все трое склонились над записями.

Город тем временем погружался в привычную для него активность. Торговцы открывали свои лавки для посетителей, улицы наполнялись голосами и шагами жителей и гостей. Тягловые животные лениво тащили за собой новые партии грузов, а стража бряцала бронёй, патрулируя улицы. Шумная жизнь Мантипеса постепенно